Твердь небесная

Гецевич, слушая рассказ Лизы об ее похождениях, особенно о поведении товарища Трофима – Кузьмы Братчикова, только усмехался на всю эту провинциальную конспирацию. «Они боятся собственной тени, – говорил он. – Подпольные революционеры! Это все равно как путешествовать, не вставая с дивана – глазами по географической карте!»

В единственный в Иркутске ювелирный магазин на главной улице вошел странный тип: в монгольской меховой шапке, в черной шинели, видно, с чужого и куда более могучего плеча, с короткой, торчащей клочьями в разные стороны бородой и с беспокойным, мечущимся взглядом. Он вошел, едва хозяин открыл дверь, – наверное, караулил где-нибудь поблизости, чтобы оказаться в магазине без посторонних.

Хозяин насторожился при виде такого посетителя и на всякий случай полез рукой под прилавок, верно, ища оружие.

– Вы ювелир? – спросил его незнакомец.

– А в чем, собственно, дело?

Ничего не ответив, странный посетитель протянул к ювелиру ладонь, на которой поблескивал гранями прозрачный камушек величиной с небольшой орех.

Ювелир сколько-то времени завороженно смотрел на диковину, но наконец совладал с чувствами и протянул к камушку тонкие прямые пальцы.

Вначале он его покрутил в руках, наслаждаясь весом и выделкой бриллианта. То, что это бриллиант, опытному специалисту стало ясно сразу. Но он, повинуясь заведенному правилу, еще внимательно рассмотрел камень на свет через лупу.

– Что вы за это просите? – строго произнес ювелир, показывая, что здесь он всему хозяин, в том числе и ценам на товар.

– Тысячу, – ответил посетитель.

– Триста, – так же коротко назначил свою цену ювелир.

В ответ посетитель молча взял у него из руки свой камень.

– Вы думаете где-нибудь еще его продать? – иронично произнес ювелир. – Ближайший ювелирный магазин – в Красноярске.

– А что, в Иркутске не отыщется ни одного почтенного папаши, кто бы не пожелал за пятьсот рублей приобрести для своей дочки целое состояние в приданое? – так же иронично возразил посетитель.

– С вами приятно иметь дело, – улыбнулся ювелир.

Он крутанул ручку кассы и вынул из выдвинувшегося железного ящика пять радужных бумажек.

Посетитель тщательно запрятал куда-то далеко под одежду выручку, но уходить не спешил.

– Вот что, любезный, – выторговав у скупца-ювелира хотя бы половину цены, странный гость перешел теперь на более решительный тон, – мне нужны документы. Паспорт. Вы понимаете, о чем я?

– Здесь документов не выписывают, – прикидываясь, что не понимает, ответил ювелир. – За этим вам следует обращаться в полицию.

– Не выписывают, когда не платят, – возразил посетитель. – За наличные же выписывают хоть княжеское достоинство.

Ювелир какое-то время молчал, оценивающе и испытующе разглядывая собеседника, и тоном человека, принявшего верное решение, спросил:

– И сколько вы готовы заплатить комиссионных?

– Вы знаете, какими средствами я располагаю.

– Хорошо. – Ювелир понял, что бразды в его руках. – Мне – сто.

– Но… не слишком ли за комиссию? Хватит ли мне средств, чтобы расплатиться с непосредственными исполнителями?

– С этими, думаю, хватит.

– С какими этими? – Посетитель насторожился.

– Местные социалисты. Я знаком кое с кем из этой публики. По фабрикации документов они первые мастера, уверяю вас.

Раздумывать или искать какие-то еще варианты странному посетителю, видно, было некогда. Он сразу согласился.

– Деньги прошу заплатить вперед, – предупредил ювелир.

Спрятав обратно в кассу радужную бумажку, он очень тихо произнес:

– Сегодня к семи часам вечера будьте в трактире Побережникова. Найдете? Это…

– Я знаю, – перебил его посетитель.

Вечером Гецевич с Лизой явились в назначенное Братчиковым место. Едва они вошли, к ним навстречу поспешил сам владелец заведения – в зеркально надраенных сапогах и в подшитой мехом безрукавке поверх обычной сибирки, этакий упитанный немолодой купчик с сальною улыбочкой, свидетельствующей о его непережитой смолоду страсти к амурным приключениям. Наверное, интеллигентные посетители были великою редкостью в трактире, поэтому угодливый трактирщик лично почел расстелиться перед ними. Но позаботиться о них он не успел – из-за дальнего стола, за которым сидела большая компания, поднялся Лизин исключительно законспирированный знакомец, мастер Братчиков, и жестом пригласил вошедших присоединяться к ним.

За столом сидело не меньше дюжины всех людей: как выяснилось, рабочие из депо собрались по случаю именин какого-то своего товарища. Они все громко разговаривали, кто-то из них еще брал нестройные аккорды на гармошке. И вообще в трактире было довольно шумно. Голоса здесь никто не сдерживал. Как объяснил товарищ Трофим, именно поэтому он гостей сюда и пригласил: только в этом гвалте они и могли поговорить, не рискуя быть услышанными, кем не следует. Гецевич, выслушав такое объяснение, только усмехнулся в очередной раз.