Твердь небесная

Под Мукденом собрались пять японских армий: на правом, восточном, фланге – новая армия Кавамуры, левее от нее занимала позиции 1-я армия главного виновника ляоянского успеха японцев генерала Куроки, западнее стояла 4-я армия Нодзу, за ним – 2-я армия Оку. Армия генерала Ноги занимала довольно двусмысленное положение: вроде бы она стояла на крайнем левом фланге японцев, но ее позиции не являлись продолжением позиций армии Оку, а были смещены уступом на несколько верст южнее. Не зная об этом, русское командование оставалось в совершенной уверенности, что левый фланг армии Оку – это край всего расположения японских войск, а прибывшая из-под Порт-Артура армия Ноги находится где-то в тылу и, являясь резервом маршала Оямы, готова в любой момент быть переброшена на тот участок фронта, где сложатся благоприятные для японцев условия наступления, чтобы создать там значительный численный перевес и таким образом добиться верного успеха. Сам стараясь воевать по наполеоновским схемам, Куропаткин и от противника ожидал подобных же действий, всякий раз словно забывая о существовании других схем, но – главное! – совершенно упуская из виду, что, кроме знания многих схем, военачальник к каждому новому сражению должен подходить творчески, будто к созданию оригинального художественного произведения, должен неизменно импровизировать в бою, действовать по вдохновению.

К счастью, для русского главнокомандующего его соперник – маршал Ояма – был точно таким же догматиком, лишенным способности творчески импровизировать. Если бы не это спасительное равновесие сил, русская армия могла бы быть разбита наголову где-нибудь еще до Ляояна.

Ояма однажды и навсегда усвоил «седановскую» схему Мольтке – обходной маневр. И, казалось, русское командование должно было бы ожидать, что ничего, кроме этого накрепко усвоенного приема, японцы не предпримут. Но сколько шла война, сколько состоялось сражений, каждый раз русские наступали на одни и те же грабли: вечно упускали один и тот же маневр неприятеля – обход. И только поистине куропаткинская нерешительность Оямы всегда спасала русскую армию от совершенной катастрофы.

Убежденного, что армия Ноги теперь составляет резерв Оямы и в подходящий момент может быть брошена в наступление где-то по фронту, Куропаткина не насторожило ее положение на отшибе от главных неприятельских сил, благодаря чему армия, очевидно, легко могла двинуться на север в обход русского правого фланга. А ведь русского главнокомандующего, как сон неотступный и грозный, беспрестанно преследовало видение вероятного флангового охвата его сил. Стараясь сделать такой маневр неприятеля насколько возможно затруднительным, Куропаткин растянул позиции своих трех армий на восемьдесят пять верст! Мало того, на флангах еще были выставлены особые охранные отряды.

Куропаткин построил свои войска в следующем порядке: слева – 1-ю армию под командованием генерала Линевича, в центре – 3-ю армию барона Бильдерлинга, справа – 2-ю армию барона Каульбарса. Левый фланг русских позиций охранял отряд генерала Ренненкамфа, а правый – конница генерала Грекова.

По распоряжению главнокомандующего по всему фронту заранее была обустроена исключительно мощная линия обороны: находящиеся на линии деревни превращены в крепости, между ними сооружены редуты и люнеты, перед всеми этими укреплениями протянуты в несколько рядов проволочные заграждения, устроены волчьи ямы, засеки. Столь тщательное обустройство позиций свидетельствует, что в планы русского командования, прежде всего, входило именно отражение атак неприятеля, а не собственные активные действия. Но кроме этого, ближе к Мукдену проходила еще одна линия – тыловая, на случай отхода. Значит, и такой маневр тоже предусматривался. Вторая линия была много короче – всего тринадцать верст, – но представляла собой уже просто единую твердыню, состоящую из сплошных, чуть ли не сливающихся друг с другом, фортов и редутов. Проволочные заграждения здесь были натянуты так густо, что издали казались сплошною стальною стеной, – едва увидишь где просвет!

По своему обыкновению Куропаткин не стал брать инициативу начинать дело, – как человек истинно благородный, он опять предоставил это право противнику.

После Ляояна Можайский полк в бою еще ни разу не был. Во время наступления на Ша-хэ полк стоял в резервах, – слишком уж был измотан в предыдущем сражении. А в деле у Сандепу из трех русских армий участвовала лишь одна – Вторая. Можайский же полк входил в Первую.

Впрочем, на Ша-хэ двум можайцам – нижним чинам Мещерину и Самородову – в сражении случилось участвовать, причем они даже отличились: в составе невеликого отряда одержали верх над значительно большими неприятельскими силами. Узнав об этом, их командир штабс-капитан Тужилкин в очередной раз представил своих удальцов-земляков к награде. Но опять сомнительное прошлое помешало солдатам получить заслуженные кресты.