Твердая земля

Но Паркер был не единственным, кто угрожал нашим берегам в тот год. В середине сезона дождей другой британец атаковал Кюрасао, Арубу и Портете. Мы так и не узнали его имени. Вскоре после этого корсар Саймон Бурмэн опустошил все поселения между Куманой и Риоачей. Хорошо еще, что этого схватили. И в довершение всего, как будто нам было недостаточно грабежей со стороны англичан, фламандцы тоже начали заниматься таким прибыльным промыслом, как похищения и грабежи. Когда отец при помощи Лукаса упомянул об этом Мушерону, который в тот день пригласил нас посетить соляные копи, тот сказал, усердно почесывая голову, что это деяния голландцев из других провинций, и пусть берут то, что им по вкусу, потому что раз его величество закрыл рынки империи, они вольны делать всё, что душе угодно.

Этот Мушерон мне совсем не нравился, хотя должна справедливо признать, что он был хорошим управляющим и организатором работ на копях. Положив мне руку на плечо, словно был моим отцом или добрым другом, он провел нас, освещая дорогу факелом, по огромным доскам, служившим мостками над гигантскими соляными копями, составляющими полторы лиги в поперечнике. Стояла ночь, поскольку днем невозможно было там ни работать, ни вообще находиться из-за всепоглощающей жары, которая, по его словам, могла убить.

Но что под солнцем, что под луной, соль была такой едкой, что разъедала толстые кожаные подметки башмаков и оставляла язвы на ногах рабочих, так что им приходилось использовать деревянные сабо, да и те служили недолго. Мушерон показал, как работают фламандцы: некоторые кирками и ломами долбили камень, а другие поднимали готовые блоки с помощью больших железных рычагов и грузили их на баржи, которые тянули к мосткам пятеро или шестеро сильных мужчин. Оттуда в маленьких двухколесных тележках, запряженных лошадьми, соляные блоки отвозили к берегу, на расстояние примерно в семьсот шагов, чтобы погрузить в шлюпках на гукоры, в чьих трюмах соль покоилась до прибытия во Фландрию и продавалась там по хорошей цене.

— Не могу не думать о том, — с негодованием пробормотал Родриго, — что эта соль наша, и у нас ее попросту крадут.

— Забудь об этом покуда, — отозвался отец, тоже вполголоса. — Король пришлет войска, и всё решится. А нам просто нужно оружие.

И мы его получили, и очень хорошее. Превосходное, по правде говоря. С этим оружием король Бенкос защищал свои всё увеличивающиеся в числе поселения, раскинувшиеся от Картахены до Риоачи. Какие-нибудь из них постоянно подвергались нападению, о чем предупреждали его сторонники, и Бенкос просил нас продолжать поставки. Мы отправляли ему прекрасные аркебузы с колесцовым замком, мушкеты с колесцовым замком и с пружинным фитильным замком, именно их он больше всего жаждал, а также в больших количествах порох, свинцовые пули и фитили.

Ближайшее к Санта-Марте поселение основал его сын на правом берегу реки Магдалены, и Бенкос подолгу там задерживался, во время этих его постоев отец, поскольку мы жили всего в нескольких часах езды верхом, наносил ему длительные визиты. Теперь он разделял с королем Бенкосом нечто важное — оба скрывались от правосудия, а их жизнь была отмечена страхом попасть на королевские галеры, это еще в лучшем случае, а в худшем — на эшафот.

Иногда я его сопровождала, получая удовольствие от танцев и странных африканских церемоний, которые устраивали беглые рабы, счастливые тем, что могут вести себя согласно древним традициям, вдали от плохого обращения, наказаний и обязательств чуждой им религии. Матушка тоже время от времени ездила с нами и вскоре подружилась с женой Бенкоса (одной из жен Бенкоса, главной, поскольку имелись и другие), так что, когда в сухой сезон 1602 года тогдашний губернатор Картахены дон Херонимо де Суасо Касасола собрал многочисленное войско, чтобы атаковать поселения в Матуне, король Бенкос, предупрежденный об этом, оставил детей и женщин селения в Санта-Марте, на попечении матушки, и встретился с людьми губернатора в суровом сражении, которое длилось несколько дней.

Если бы не превосходное оружие, которое мы ему продали, он потерпел бы поражение, однако благодаря этому оружию ни единый беглый раб не попал в руки солдат, и после победы, увидев разрушенные хижины и погубленные поля, Бенкос решил сменить место, найти более отдаленное и труднодоступное, подальше от Картахены. Именно тогда он основал большое поселение в горах Марии, что на юго-востоке, которое так никогда и не покорили.

В тот год случилось и еще одно важное событие. Однажды, когда я занималась учебой, наслаждаясь пребыванием дома после плавания на «Чаконе», отец вошел в мои покои с бумагой в руке. Он улыбался — весьма редкая вещь в те времена, к нему вернулась прежняя живость и решительность, как в прежние времена.

— Что произошло, отец? — спросила я, тоже улыбнувшись.

— Хочешь послушать, о чем говорится в этом письме?