Стив ходил по лаборатории и показывал мне клетки. В них были вмонтированы небольшие колеса, поворот которых отключал электрический ток. После этого аспирант, проводивший эксперимент на взрослых крысах, рассказал мне, как задействованы нейротрансмиттеры[27]
в процессе передачи информации. Потом я попросила Стива объяснить, основываясь на результатах этого эксперимента и его многолетнего опыта, какова нейробиология надежды.Стив на мгновение задумался.
– Вот как можно все «упаковать» в несколько предложений. В мозге человека существует много мест, которые реагируют на неприятный опыт. Например, миндалевидное тело. На самом деле на стресс реагируют несколько структур лимбической системы[28]
.Я кивнула.
– Так вот. В работу этих лимбических структур могут вмешиваться высшие отделы мозга вроде лобной коры. И когда у человека появляется мысль, вера, оценка – назовите это как угодно, – тогда эта часть мозга говорит: «Минуточку, я могу с этим что-то поделать!», или «Да все на самом деле не так уж и плохо!», или что-то в этом роде. При этом в лобной зоне активируются подавляющие функции. Как бы появляется сообщение: «Спокойно! Не надо активизироваться. Мы сами можем кое-что предпринять».
Я его поняла. Однако я так и не могла уяснить, почему Стив решил проводить эксперименты со взрослыми крысами.
– Это нужно объяснять подробнее. Мы считаем, что в нейронных связях существует определенная гибкость. Если человек сталкивается с серьезными трудностями, которые он сам в юном возрасте преодолевает, то у него вырабатывается привычка бороться с трудностями. Важно, чтобы противодействие или проблемы были
– Получается, невозможно одними словами убедить человека, что он способен преодолеть серьезные трудности?
– Совершенно верно. Если просто сказать человеку, что он способен своротить горы, ничего не получится. Чтобы произошли изменения в мозге, необходимо активировать контролирующие функции высших отделов мозга, чтобы они посылали сдерживающие сигналы в низлежащие структуры. Это происходит только тогда, когда человек проявляет мастерство и борется с трудностями.
А что он думает по поводу жизни, когда человек не способен контролировать сложности?
– Я очень переживаю по поводу детей из бедных семей, – отвечает Стив. – Они получают много опыта, свидетельствующего об их собственной беспомощности. И у них не хватает опыта ситуаций, когда они чего-то добились. Поэтому уроки жизни, которые они усваивают, таковы: «Я не могу. У меня не получится». Я полагаю, что воспоминания и стереотипы раннего опыта очень трудно изжить даже со временем. Человек должен
Исследования ясно показывают, что травма, которую человек не в состоянии контролировать, может иметь самые негативные последствия. Однако я волнуюсь и за судьбы людей, которые долгие годы идут по жизни легко. Все у них проходит «без сучка и без задоринки», и лишь много позднее других они сталкиваются с первыми трудностями. Эти люди не научились падать и вставать. У них сформировались фиксированные установки.
Я видела много таких глубоко ранимых, некогда очень успешных молодых людей, которые испытали свои первые неудачи в раннем взрослом возрасте. И знаю, как им было сложно снова встать на ноги после того, как они упали. Я называю таких людей
В прошлом году я плотно общалась с первокурсником Пенсильванского университета Кайвоном Асемани. Казалось бы, у него типичное для «хрупкого совершенства» резюме. Он зачитывал речь от лица всего выпускного класса школы, был президентом ученического совета школы, прекрасным спортсменом…
Должна заверить вас, что Кайвон – настоящее олицетворение оптимизма и настроя, направленного на рост. Мы встретились с ним в Школе Милтона Херши – бесплатном интернате, основанном шоколадным королем Милтоном Херши для детей, оказавшихся в особо сложных семейных обстоятельствах. Кайвон вместе со своими сестрами попал в этот интернат, когда был в пятом классе, – спустя год после того, как его отец чуть не задушил до смерти мать, отчего она впала в кому.