Твердые реки, мраморный ветер

– Мы издаем ограниченный тираж "Учебников" на бумаге, для внутреннего пользования, так как это удобно – взять книгу и пролистать ее, посмотреть – какие пометки были сделаны. Каждый, кто вносит сюда пометку, высылает ее по мэйлу в редакционную группу, и как правило она включается в электронную версию текста, и в последующем издании она уже идет в основном тексте. Но иногда читать вот такие книги интереснее, чем электронную версию с сайта, – пояснила Йолка. – Тот, кто читает книгу и делает в ней записи, обычно в конце на специальной странице оставляет сообщение о себе. Вот например, – Йолка ткнула в строчки, написанные убористым почерком ручкой бордового цвета, – сейчас проверим – кто это такой был…

Открыв книгу в конце, она нашла образчик этого же цвета и почерка и подпись.

– Тааак… Это Мишель Фор, и читала она эту книгу… двадцать два года назад! Прочная штука, – Йолка уважительно покрутила книгу в руке.

Сделана она и в самом деле была на совесть.

– Будет лет двести служить, не меньше. А я её знаю, кстати. Это ученица Тардена, и сейчас она работает у нас в Чили.

– "У нас" – в смысле тоже на курсах преподает?

– Нет, "у нас", значит… нечто другое, в общем.

– А сейчас учебники пишутся?

– Конечно! Наука развивается, и мы сами прикладываем к этому много усилий. Пишутся, и еще как пишутся…

– Я читал некоторые с сайта. – Вставил довольно Андрей. – Мне очень нравится, что там всё вводится постепенно, без спешки, подробно разъясняя – хоть и не быстро, а зато во всем разбираешься и дальше хочется учить.

– А нам быстро не надо, – вскользь бросила Йолка с каким-то подтекстом, который Андрей не уловил, но расспрашивать не захотелось, тем более что и ему быстро было не надо – действительно, намного приятнее медленно продвигаться по таким книгам, понимая всё написанное – при этом чувствуешь себя как какой-нибудь учёный-аристократ восемнадцатого века, который сидит у камина в своем замке, не спеша грызет… как там, что они там грызли… в общем проводит свои исследования и никуда не торопится, и то электричество откроет, то магнетизм, то лазер… впрочем, лазер открыли, кажется, уже существенно позже и отнюдь не в атмосфере фамильного замка.

Подержав еще в руках книгу, Андрей поставил ее на место, испытав всплеск желания сесть тут же и начать читать параграф за параграфом. "Мое тело желаний" – вспыхнула радостная мысль. Действительно, ассоциация оказалась очень близкой и живой – каждая иннервация любого желания переживалась, словно шевеление им как частью некоего "тела".

Вопросов было много – о месте его будущей работы, о том – какие там порядки, как вообще устроена жизнь в Непале и прочее и прочее, так что когда они приехали в Тамэль и пошли ужинать в "Мандап", вопросы еще не иссякли.

Йолка подвела его к столику, за которым сидели двое мужчин. По тому, что Йолка уселась без спроса, и в неменьшей степени по выражению их глаз, так контрастировавшему с окружающей вселенской тупостью и серостью, Андрей понял, что это – "свои" люди.

– Томас, – указав на одного из них, сказала Йолка. – Представлять второго она не стала, и он сам тоже промолчал. – Андрей будет вести курсы в Тэнгбоче, – пояснила Йолка.

Мужчины не произносили ни слова и спокойно рассматривали его. Став объектом пристального внимания, Андрей, опять таки вопреки своим ожиданиям и страхам, не смутился, не стал спазматически перебирать вилками и всем тем, что попадется под руку, прятать глаза или наоборот – с вызовом смотреть в ответ. Чувство спокойного доверия было приятным, и наблюдение за ним было интересным. Да, его "заповедник восприятий" определенно наполнялся "зверьем"!

Неожиданно за соседним столиком раздалась громкая русская речь – человек семь или восемь мужчин и женщин от тридцати до пятидесяти лет громко обсуждали что-то, и Андрей невольно стал прислушиваться.

– В первую брачную ночь муж говорит жене – давай ты это, руками…, а она – не могу, у меня руки устали, посуду мыла!

Громкий хохот потряс их столик.

– Ну мама…, – с притворным осуждением простонала дебелая девица лет двадцати пяти, делая вид, что шокирована таким анекдотом.

– А это самое, это…, – болтая челюстью встрял другой, – я чё думаю, почему Васька на ужин не пришел, он наверное это самое, близости от Натальи потребовал, а она не дала!

– А ты почем знаешь?

– Ты точно так думаешь? Да не, ну раз поженились должна давать, а как же…

Андрей сидел, словно его облили из помойного ведра. Лица были агрессивные, тупые, и резко контрастировали с остальными туристами, которые и сами отнюдь не блистали умом на своем лице…

– Русские, – не то спросил, не то сказал Томас.

– Ага, – кивнул Андрей. – Я уже отвык…

В это время за соседним столом утихомирились и приступили к еде.

– Мы в том месяце двух педофилов посадили, – жуя котлету, произнес седой мужчина. – Что толку их сажать и кастрировать, их надо четвертовать. Да, я так думаю, четвертовать и точка! – Он ткнул вилкой в котлету, и та жалобно взвизгнула, скользнув по тарелке.