Твердые реки, мраморный ветер

– О чем тебе особенно неприятно вспоминать? – Продолжал расспрашивать пацан, переложив ножки с одной на другую. – Тут так же, как и при отравлении едой – если какая-то еда была испорчена, то именно о ней потом противно вспоминать.

– Нет, видимо в моем случае эта закономерность не сработает… противнее всего вспоминать о том, что мне как раз интереснее всего.

– То, что ты говоришь, это бред.

Андрея снова передернуло от таких резких слов, исходящих от малолетки, но слишком явным было отсутствие надменности или агрессии в его интонации и выражении лица, так что произнеся про себя эту фразу пару раз, Андрей наконец-то смог произнести ее не как выражение презрения, а как констатацию факта.

– Не может быть отравление от того, что прямо сейчас тебе интереснее всего.

– Нет, я имел в виду…

– Не надо ничего иметь в виду, – с совершенно спокойным и даже почти улыбающимся лицом добивал его пацан. – Да ты не переживай, просто нас самих еще с годовалого возраста обучают ясно выражать свои мысли, а ты наверное вырос где-то в глуши, среди невежественных людей. Если в математике ты вместо "проинтегрировать" произнесешь "продифференцировать", то разве ты потом скажешь что "я просто имел в виду"? Почему к разговору о восприятиях ты относишься так свысока, что можешь выражаться так неточно? На что ты рассчитываешь? Какой ясности хочешь добиться?

– Не могу избавиться от ощущения, что когда ты говоришь эти слова, ты попросту повторяешь их за кем-то, – не выдержал Андрей.

– Так и есть, эти фразы я повторяю за кем-то, – неожиданно согласился пацан. – Но это не значит, что я не понимаю их значения. Я хочу учиться у тех, кто умнее меня, хочу перенимать их ясность, и даже иногда их повадки, я хочу, чтобы они влияли на меня, что в этом странного? Что странного в том, что я выбираю тех, чье влияние на меня делает мою жизнь интересной, а меня – умнее?

– И даже эта фраза звучит так, словно ты ее за кем-то повторяешь!

– Так и есть, эту фразу тоже не я сам придумал. Я услышал эту мысль, и она мне понятна, нравится, она дала мне ясность, что в этом нежелательного??

– Но не ведет ли это к потере индивидуальности?

– Ведет ли к потере индивидуальности перенятие хода рассуждений, который мне кажется ясным, точек зрения, которые мне кажутся достаточно обоснованными? Нет, я так не думаю. Мне сложно провести сравнение на самом себе, потому что я…, ну неважно, а вот например когда к нам приходит с курсов новый интересный мальчик или девочка и остаются тут у нас жить, то это увидеть легко – хорошо заметна эта разница между ним, только пришедшим сюда, повторяющим тупые догмы, которые он уже успел нахватать, и ним же после того, как он год или два послушал рассуждения морд, поучился у них думать, перенимая в том числе и конкретные фразы и жесты… Я не вижу никакого ущерба для личности в подражании тому, что нравится. Вот нас тут, – он кивнул в неопределенном направлении, – перед тобой полтора десятка. Мы все перенимаем примерно одни и те же восприятия примерно у тех же людей, и разве мы похожи на селедки в банке? На роботов, лишенных индивидуальности? Нет, мы очень разные, очень!

– Да, я согласен, – кивнул Андрей. – Насчет отравления – противнее всего вспоминать то, что на протяжении последнего месяца было самым интересным – о генетике.

– А, ну тогда все понятно. Ты просто переел.

– Переел?

– Да, скорее всего то желание, которое было радостным и захватывающим, стало механическим. Например сначала ты учил генетику потому что было очень интересно, а в конце стал учить ее, ну например чтобы дочитать до конца главы. А что ты вообще делал в последние два-три дня с этой генетикой?

Андрей чувствовал себя пациентом на приеме терапевта, и, как ни странно, испытывал полнее доверие к этому мелкому щенку.

– Последние два дня писал статью о цикле Кребса – хочу вставить ее в "Курс генетики XXV века", так как там она прописана, на мой взгляд, недостаточно детально.

– Покажи?

Андрей достал комп, открыл файл и протянул пацану. Тот стал быстро бегать глазами по тексту, и это было поразительно – он явно понимал все то, что там написано! В восемь лет блин!!! Ну а что… Андрей, в общем, и сам был из вундеркиндов – играть в шахматы научился в два года, читать – тоже, математикой и физикой увлекся в пять лет, и если бы его не запихнули в школу, если бы просто оставили в покое и помогали заниматься тем, что интересно, так и он в восемь уже вполне мог бы освоить много всего из разных наук.

– Да, так и есть, – с довольным видом произнес пацан. – Сначала ты пишешь действительно ясно, а вот здесь у тебя в параграфе про интерференцию генов написано: "Если siРНК образуется в результате разрезания дайсером дцРНК, то микроРНК транскрибируется с генов". Это же чушь получается! Читая такую фразу начинаешь думать, что siРНК может образовываться и каким-то другим путем, а не в процессе разрезания дайсера дцРНК. Фраза понимается правильно, если, например, переделать ее так: "Если siРНК, как мы знаем, образуется в результате…" и так далее – так получается понятно и правильно.