Твердыня грёз

Они покатились по земле, с ненавистью нанося удары. Горан и Тами с трудом оттащили охотника, вцепившегося в ворот дубленки мёртвой хваткой. Уц вскочил, выкрикнул обвинение и занёс кулак. Клюв пригнулся. Скулу Горана раскроила боль. Кудесник зарычал:

– Ты что творишь?! – Руки инстинктивно сжались в кулаки.

Уц присмирел, в глазах таяло сожаление. Между мальчишками появилась Злата.

– Успокойтесь! – Она вытянула руки, пытаясь держать их на расстоянии, но противники, не замечали её, немилосердно сталкиваясь взглядами.

Тами примирительно щебетал. Эфа и Исмин встали по бокам Златы.

– Ты убил людей! – выкрикнул Клюв, расхаживая в отрицании чудовищной мести. – Убил! Ты осознаешь, что натворил? – Он бойцом приближался к противнику.

Уц утёр разбитую губу и поморщился, сплюнул кровавую сукровицу в траву:

– Тебе меня отчитывать? Держать их в клетках – лучше? Это змеяды научили тебя сочувствию?

Клюв тараном набросился на соперника – повалил на землю, в воздухе мелькнул его кулак.

– Хватит! – звенящий крик Златы обездвижил всех – единственная из присутствующих крадушей, способная влиять на подобных себе.

Свет померк. Силуэты деревьев вспыхнули алыми глазами, щупальца призрачного мира алчно потянулись к каждому из крадушей. Со стороны подростки напоминали слепцов, в ужасе обороняющихся руками от штурмующих сознания призраков.

Злату окружили голоса друзей, молящих о помощи. Она открыла глаза, дыша учащенно. Силы улетучились вместе с видениями.

Ярость мальчишек ослабла.

– Тебе лучше уйти, – сникла Злата, глядя на Уца с сожалением.

Он затравленно осмотрелся.

– Гоните прочь? – Его беспомощность наливалась злостью. – Нас – единицы. Единицы, кто протянет руку помощи «скверному» крадушу, кто увидит в нём человека.

Злата отшатнулась от его распахнутой призывно ладони.

– Мирна протянула, – напомнила вкрадчиво. – Хадуг. Морис, даже ворчливый Рапак. И Хильруд. Кого ты видел в нас, когда поджигал селение?

Тьма чернолесья вынуждала Уца покорно молчать. Он был готов слушать одну Злату, верить ей и идти следом. Но… она разочаровалась в нём – болезненный исход, сокрушающий.

Уц отряхнул с дублёнки листву и грязь. Взгляд его клеймил каждого, кроме Златы: «Предатели!»

– Твой кудесник обманет тебя, – предрёк Уц, смирив гордыню, делая к ней шаг навстречу. – Сейчас ты теряешь верного союзника.

Злата потупила взгляд куда-то в непроглядную бездну. Её тело замерло, лицо окаменело неприязнью. Уц хладнокровно кивнул своим ревностным мыслям, устало побрёл без оглядки. Фантомы птиц, сделав петлю вокруг крадушей, спрятали загнутые когти, сомкнули острые клювы и скрылись прочь за хозяином.

2

Вечер опускался мглой. В шалаше не хватало места – ребята сидели кучно, как воробушки в гнезде, поглядывая на невзрачные ряды деревьев. Горан закрывал щели шалаша листвой, раздумывая, куда теперь направить взор. До ближайшей рыболовецкой крепости полдня пути. Они упустили лодку, прогнали Уца. Горы манили в укрытие, но по воде не пойдешь.

– Горан, возвращайся – погрейся! – позвал Тами.

Кудесник взглянул на часы. Скоро стемнеет.

Он влез в конусообразный шалаш, прервав появлением разговор. Ребята, сожалея об изгнании Уца, теперь вели спор с совестью.

– Мы поступили правильно, – твёрдо произнёс в пустоту Клюв. – Я понимаю, что не в праве судить. Но отец говорил всегда, что обиды – желчь безумия. Вспомните, к чему оно приводит.

Эфа, утерев слёзы, согласно закивала. Исмин издала тяжёлый вздох.

– Где он теперь? – обеспокоенно спросил Тами.

Злата прислонилась к стволу дерева, смыкая веки. Взгляды ребят измучили её любопытством.

– Он слишком непредсказуем, – высказался Горан, памятуя обвинения Уца. – И потому опасен. Давайте лучше обдумаем дальнейший маршрут.

Кудесник достал из рюкзака атлас. Эфа засветила огневик. Полумрак шалаша развеяло янтарное свечение камня, вобравшего за день слишком мало лучей для стабильной яркости.

– Эта лесополоса – наше последнее укрытие. Далее начнётся каменистый берег – до крепости Стылых. Крепость живет за счет рыбного промысла. Там раздобудем лодку. Думаю, если выйдем до восхода солнца, к вечеру сможем рискнуть переправиться.

Клюв коснулся пальцем озёрной глади – и вода на карте заплескалась красками:

– Все селения и крепости оповещены.

– У нас есть время, – убеждал Горан.

Тами потёр руки, поглядывая на дыру вверху шалаша. Его дыхание вырвалось с паром:

– Мороз.

Все беспомощно покосились на открытый вход.

– Я закрою.

Горан высунул голову из укрытия в поиске веток, оставленных для латания щелей. Тлеющий луч солнца пронзил сумеречную пелену туч. Осеннее тепло покидало Федарию. Ни одной ветки вокруг. «Должно быть, я забыл их у бревна». Горан вылез и неторопливо зашагал по хрустящей листве. Холод покалывал кожу. «Неужели мороз?» И тут его щеки коснулась ледяная капля. Перед глазами медленно парили белые хлопья. «Снег!» Горан посмотрел вверх и обмер. Над верхушками дубов скользил серпокрылый сокол.

Из шалаша показалась голова Тами:

– Горан, ты не видел мою варежку?

Горан рукой махнул ему прятаться.

– Что случилось?