Твердыня грёз

– Это язык народности восточного Мориона. Он состоит из заостренных символов, соответствующих гласным и согласным буквам.

– О чем она пишет, Никс? – переживали ребята.

– Отвечает на вопросы Тами. Он веселит её. Эфе – одиннадцать. Пишет, что любит рисовать и готовить сладости. В доме управителя, при котором она служила, кухарка научила печь её вкусные пироги.

Горан расспрашивал о прошлом Эфы. Все слушали, узнавая отчасти собственные судьбы.

– Она вызывает прикосновением немоту тела, но редчайшее умение ненавидит. Из-за него родители оставили её. – Никс всегда делалась замкнутой, затрагивая тему семьи – продолжала говорить скованно: – На дом управителя напали змеяды. Эфе помог бежать торговец рыбой. Безродный. В Клете они угодили в ловушку браконьеров. А позже она встретила вас.

– И больше ничего?

– Много чего. Мелочи. Часто Эфа вспоминает об Уце. Кто он? Крадуш?

– Вместе мы находились в заточении браконьеров.

– Клюв приносил им еду в обход надзирателей. – Никс глянула на охотника, но тот застенчиво потупил взгляд. – И лекарства от кашля. – Она выдержала паузу, понимая, что затрагивает болезненную тему, читая: – Эту помощь Уц ставил Эфе в укор.

О мальчишке из Чума крадуши не говорили ни с кем. Но испытания путешествия, храбрясь, начинали воспринимать с улыбкой. Постепенно они поддавались влиянию вольного народа: утрачивали настороженность, скрытность, – шутили, вспоминали отрывками родные края. Даже одежда из серо-синей шерсти и мягкой овчины теперь мало отличала их от людей Реморы. Предгорья существовали животноводством и добычей пламенных карнеолов и огневиков. В реках ловили рыбу. Летом, ближе к равнинам, колосились злаковые поля. Суровый, но безбедный край – один из немногих, осуждающих жестокие нравы Янтарного града.

2

– Всему виной гордыня воевод, – признала Никс, прогуливаясь рядом с Гораном по аллейке за Домом планет.

День выдался сравнительно теплым. Метель стихла. Кудесник шагал, чувствуя, как мышцы горят после работы: утром они расчищали дорожки вокруг дома. Сегодня Эфа с Варой пекла пироги. Горан оглянулся на Тами, задевающего друзей снежками.

– Они беспокоятся о народе. Слишком много врагов. Ты видела змеядов?

Никс кинула.

– Один раз. Первые соперники гончих. Спроси здесь, кого хочешь, каждый подтвердит: гончие и змеяды рассорившиеся родственники.

– Змеяды – люди, загубленные чёрным колдовством.

– Верно, но ведь и гончим без него никуда. Как они чуют след Альфатум? – Никс поправила на черничных волосах шерстяную шапку с зигзагом шнуровки на затылке. Её просторное пальто сегодня украшали деревянные броши в виде листьев. – Вацлав хранит секреты своих предшественников, но здесь, в Морионе, знают, что корыстный союз Велирадовичей и змеядов обернулся великим противостоянием. И бедой. Для сотен таких, как я.

Они остановились у незамёрзшего пруда в оправе из мутно-белых кристаллов кварца. Кудесник не стал напоминать собеседнице том, что крадуши несут людям страдания, пусть даже непреднамеренно. Он не желал занимать сторону Вацлава. Воевода считал врагами всех, посягающих на незыблемые устои истины о крадателях душ.

– Почему пруд не замерзает? – спросил Горан, всматриваясь в черную пропасть водоема.

За кварцевыми друзами чернели каменные статуи пучеглазых деревьев.

– Ведьмины очи, – кивнула на пруд Никс. – Эти воды принесены сюда в бурдюках из чернолесья.

– Зачем?

– Чтобы слепить глаза серпокрылым соколам гончих.

– Злату пугают они. – Он смотрел на миниатюры многоликих. – И этот топкий пруд.

Никс пожала плечами от беспомощности.

– И меня. Но они – залог нашей безопасности.

Руку Горана царапнул рог. Он вздрогнул, отшатываясь.

– Искорка! – вскрикнул Тами, подзывая к себе рысь. – Сюда!

Никс заулыбалась и подмигнула зверю: «Ступай». Зверушка, игриво задев хвостом ногу кудесника, притаилась. Тами настойчиво звал. Рысь, сделав ленивый круг вокруг Никс, стремительно ринулась навстречу крадушам. Лапы её резко остановились, цепляясь когтями за шероховатые плиты дорожки. Ввысь багрянцем взметнулись искры: вспыхивали в морозном воздухе, оседая на камни узорами звёзд. Тами запрыгал, хлопая в ладоши от восторга. Рысь приблизилась к нему, уткнулась меховым боком морды в протянутую руку. Злата принялась поглаживать зверя, даже Клюв не устоял перед обаянием безобидной хищницы.

– Они беспокоятся, что тебя тревожит наш путь в град.

– Немного, – солгал Горан.

Никс достала из ворота пальто литую цепочку, на которой в серебряной сфере колец висел прозрачный, с виду хрустальный шарик.

– Внутри сферы – осколок Регула.

– В Башне Воспитанников звёзды изучают бегло.

– О, ты не слышал легенду о канувшем сателлите?

– Думаю, что нет.

Никс улыбнулась. Возможность повествовать о таинственном её неизменно радовала: