Твердыня тысячи копий

Во время утреннего обхода к Фелиции вдруг пожаловал Хищник в компании Эксцинга. Санитара, который не пускал их в здание лазарета, они без долгих слов отшвырнули. Беседу взял на себя Эксцинг, в то время как преторианец торчал за его спиной, нетерпеливо притоптывая и всем своим видом показывая, до чего он занятой человек. Фрументарий наседал, мимо ушей пропуская протесты докторши, мол, у нее дел и без того невпроворот.

– Я понял, понял. Хочу сразу заверить, что не стал бы мешать, кабы не срочность. В буквальном смысле вопрос жизни и смерти одного человека. Конечно, мы можем сходить к трибуну Павлу, коли без этого никак не обойтись, но ведь время! время! – за которое этот центурион, чего доброго, успеет умереть…

Он умолк, наблюдая за Фелицией. Та заговорила, не поднимала глаз:

– Так, значит, нога сломана?

Эксцинг кивнул.

– Да, поскользнулся, а тут еще ступню зажало меж двух камней. Упал боком. Оно ка-ак хрустнет! Мы даже не решились его перенести, тем более что рядом форт, и ты со своим врачебным искусством…

Она кивнула и решительно повернулась к санитару.

– Ладно. Юлий, пожалуйста, принеси-ка мой инструмент. И плащ. Заодно захвати свой, ты можешь мне понадобиться.

Вперед шагнул Хищник, отрицательно мотая головой.

– Это ни к чему, у нас там достаточно свободных рук для любой помощи.

Фелиция вскинула бровь.

– И что, эти свободные руки принадлежат обученным санитарам? Вдруг мне понадобится и мужская сила, и медицинский опыт в одном лице? Нет-нет, он идет со мной.

Преторианец что-то проворчал, уступая, при этом бросив многозначительный взгляд на коллегу.

– Как хочешь.

Всадники, плотным кольцом окружавшие докторшу с ее санитаром, уже через несколько минут покинули крепость через северные ворота. Часовые не препятствовали: по всему было видно, что отряд куда-то спешит. В полном молчании по довольно крутому холму наездники добрались до Вала, где их с такой же торопливостью пропустили к Северному тракту. Еще через милю Хищник показал на тропу, которая ответвлялась куда-то в сторону.

– Вон туда, примерно с полмили.

С этого места отряд перестроился в колонну по одному, Эксцинг впереди, Хищник – замыкающим. После очередного поворота в глаза бросилась фигура в характерных преторианских доспехах, распростертая в траве подле дороги. Фелиция спешилась, Юлий последовал ее примеру, даже не заметив, что Хищник успел извлечь свой кинжал и уже оказался за спиной. Едва докторша склонилась над лежащим, чтобы оценить ситуацию, центурион схватил Юлия за волосы и свирепо запрокинул ему голову, чтобы без помех перерезать глотку. Тем временем Фелиция, обнаружив, что мнимый раненый совершенно здоров, сердито оглянулась – и тут ее раздражение вмиг превратилось в ужас, потому что фонтан крови уже заливал траву. Юлий закатил белки глаз и не падал лишь оттого, что Хищник придерживал его за волосы. Преторианец толкнул свою жертву на землю и, прежде чем убрать клинок в ножны, нагнулся, чтобы обтереть лезвие о плащ умирающего. Затем, сложив руки на груди, нагло уставился в широко распахнутые глаза женщины, слегка покачивая головой.

– Сама виновата. Я же говорил, он нам ни к чему.

Маска ужаса на лице Фелиции потихоньку сменилась осознанием, до чего неверно она истолковала истинные намерения центурионов.

– Вы затеяли через меня выйти на Марка…

Эксцинг кивнул из-за плеча своего напарника, не скрывая бледной улыбки на губах.

– Я тебя предупреждал: она не тупая, догадается… О да, моя хорошая, мы действительно охотимся за твоим неуловимым кавалером, а ты будешь той самой наживкой, на которую он обязательно клюнет. Марк Валерий Аквила достаточно побегал от правосудия в компании своих дружков-варваров, и с твоей помощью мы положим конец этой дурацкой игре в прятки.

Фелиция гневно выпятила челюсть и помотала головой.

– Ничего вы от меня не добьетесь! Марк вообще ни при чем, какие бы обвинения ваши хозяева ни бросали в адрес его семьи, лишь бы оправдать грабеж и убийства! Я не буду помощницей в этом зле!

Фрументарий шагнул ближе, чуть ли не носом упираясь в побелевшее лицо, и в глазах дрожащей женщины разглядел водянистый отсвет наворачивающихся слез. Когда он заговорил, его голос прозвучал много мягче, чуть ли не с извиняющимися нотками:

– Уж прости, моя радость, но все ты сделаешь, как мы хотим. Дай срок, и ты сама примешься его умолять: ах, приди! ах, спаси!.. Да ты визжать будешь как свинья недорезанная! Отличный выйдет отвлекающий маневр, чтобы нам завершить дельце, с которым следовало покончить еще в Риме… Так, связать ей руки и сажайте обратно в седло. Мы уходим на север.

– То есть сейчас на север, освобождать Динпаладир?

Трибун Скавр скупо кивнул, глядя, как юношу-сельгова снимают с наскоро сооруженной дыбы.

– Да, Мартос. Таков мой приказ. И коль скоро тебе удалось припугнуть вот этих недобитков и они теперь как шелковые, отныне мы можем действовать быстро и решительно.