Тверской баскак. Том Четвертый

Вцепившись в леер, я бросаю взгляд то на подступившие с двух сторон берега, то на идущую впереди тройку Ванькиных кораблей, и каким-то шестым чувством ощущаю нарастающую тревогу.

«Здесь самое узкое место на Волге! — Подсказывает мне мое знание географии. — За этим кустарником хоть две орды спрячь, все равно с реки ни черта не увидишь. Место для внезапной атаки идеальное! Другого такого не будет!»

День близится к концу, и я вижу, как кормчий уже начал крутить головой, явно высматривая место для ночлега. Гребцы, отсидевшие еще один день на веслах, тоже устали и ждут не дождутся команды «к берегу». Все это только еще больше усиливает давящее на меня чувство опасности. Я словно бы кожей ощущаю на себе чей-то чужой взгляд — оттуда из тростника и ивовых кустов.

Время идет, катамараны как речные водомерки скользят по воде, и я уже начал было корить себя за излишнюю нервозность, как вдруг позади раздался истошно-отчаянный вопль.

— Татары!

На удивление, в душе сразу все улеглось, и круто развернувшись назад, я успеваю подумать — надо бы потом найти этого горластого и сделать внушение, чтобы не орал так истошно.

На растянутом изгибе реки мне виден не только мой караван, но и вырвавшийся из тростника густой рой из всевозможного вида плавсредств. Там и бесчисленные деревянные лодчонки, и плоты, и даже что-то связанное из тростника. Сейчас эта гигантская масса где-то напротив центра каравана, но она сильно уступает моим катамаранам в скорости. Ситуация сближения развивается стремительно, и расчет нападающих очевиден. Расстояние от берега до каравана не велико, и они явно хотят перехватить последние корабли, а сколько… Это уж как получится!

«Словно подслушали наш разговор! — Проскакивает у меня мысль, и в какой-то степени я даже рад произошедшему. — Если нападение неизбежно, то пусть уж оно случится сейчас, когда мы максимально готовы к нему!»

Не отрываясь, смотрю, как уменьшается расстояние между лодками и линией каравана. Мои суда держат прежний кильватерный строй, только изрядно поднажав и по максимуму вкладываясь в каждый гребок. Никто не стреляет, ни мои, ни чужие. Все заняты тем, что гребут изо всех сил, и даже яростный рев стих, на него уже не хватает сил.

Несколько секунд этой напряженной гонки, и мне становится абсолютно ясно — как минимум, пять кораблей не успевают проскочить.

Мысленно подстегиваю датчанина.

«Ну давай, Эрик, пора!»

Словно услышав меня, четыре последних судна, не снижая скорости, резко сменили курс и, перестраиваясь по ходу в линию, рванули навстречу нападающей армаде. Этот маневр на мгновение ошеломил первые ряды атакующих, и они даже слегка притормозили, но тут же, очухавшись, огласили воздух яростными воплями.

Не отрывая глаз, слежу за тем, как стремительно сокращается дистанция между четверкой катамаранов и грабителями. С лодок взметнулся первый рой стрел, но Хансен не отвечает, вызывая мое удовлетворение.

«Правильно, Эрик, не трать заряд попусту, подойди к ним вплотную!»

До передовых лодок осталось не больше десяти шагов, когда прогремел первый залп всех восьми громобоев. С такого расстояния даже из таких мушкетов промахнуться невозможно и смертоносный ураган из крупной картечи попросту смел передовую линию врага.

Зажатое берегами пространство реки в миг заполнилось дикими криками боли и ужаса, а стрелки на катамаранах быстро сменили пару отстрелянных громобоев на заряженные. Бахнул еще один залп, заволакивая водную гладь вонючим пороховым дымом.

В этой серой пелене четверка катамаранов врезалась в нападающую армаду. Задранные плоскодонные носы поплавков, наезжая на плоты и низенькие долбленки, подминали их под себя, давя как ледокол продавливает ледяное поле. Скорость и дымовая завеса лишь усилили этот эффект, превращая столкновение в настоящий хаос.

«Единственный минус, — мрачно выругался я, глядя на теряющие ход корабли Хансена, — что влезть в это дерьмо куда проще, чем из него выбраться!»

В идеале после залпов громобоев датчанину следовало бы воспользоваться сумятицей врага и, сменив курс, уходить вслед вырвавшемуся из западни каравану, но… Эрик слишком увлекся атакой и запоздал с маневром. Теперь его корабли так глубоко вошли в строй врага, что им оттуда уже никак не вывернуться, а отошедшие от первого шока степные грабители уже начали приходить в себя и вновь полезли в атаку.

Прогремел еще один залп громобоев, и четыре катамарана окончательно завязли в мешанине плотов и разбитых лодок. Гребцы бросили бесполезные в этой ситуации весла и, выстроившись в каре на грузовой палубе, начали отвечать беспорядочной стрельбой из арбалетов на посыпавшиеся на них стрелы. Прижавшиеся друг к другу корабли Эрика превратились в единую крепость посреди моря вражеских посудин.