Твое место на Зоне

Но, как бы то ни было, сержант важные вещи узнал. Ни Холод, ни Рыбец не раскололись. Их к паленому стволу хотят пристегнуть и к покушению на ментовскую жизнь. По новожильским гастролям вроде бы никаких предъяв. И подельников их никто не ищет… Короче говоря, Хруль понял, что братам солидный срок светит, если не расстрельная статья. Но также он понял, что срок можно существенно сбавить, если нанять толкового адвоката. Сержант даже подсказал, как такого найти. Он же показал ему и человека, который служил в СИЗО. Через него Хруль подбил мосты и к Холоду, и к Рыбцу, заслал им грев. С адвокатом вопрос тоже решился. Эммануил Батькович не стал водить вола – сразу сказал, что нужно. Бабки ему нужны, и чем больше, тем лучше. Чем жирней он подмажет судей, тем легче будет приговор. Вообще отмазать пацанов от зоны не удастся. Но срока снизить можно. Только стоить это будет дорого… Денег Хруль не пожалел. И адвокат уже в деле.

И вертухай вот на «стрелку» явился. Меньжуется мужик. А Хрулю все по барабану. Весело ему. Ну что поделать, если нравится ему такая жизнь, когда все вокруг бурлит и пенится.

– Остынь, Вася, все путем, – подмигнул он менту. – Никто тебя за сраку не возьмет…

– Да у нас проверка, шерстят всех… – захныкал вертухай.

Сам виноват, что наживку заглотил. Хруль ему целый «косарь» на лапу положил. И еще столько же обещал. Ну и по две «катьки» за каждую ходку. Хруль его наркотой заряжал, приветами от братвы. Обратно получал постановочные малявы на тему как жить дальше… Сначала Холод к Чирику обращался, а затем напрямую к нему, к Лешке Хрулеву. Крепко уважает его Холод. Еще бы. Другой на его месте мог бы «общак» приханырить да слинять куда-нибудь в теплые края. Триста сорок общаковых «косарей» плюс пятьдесят своих – с таким баблом всю жизнь можно прожить припеваючи. Но Хруль подляну не бросил, хотя мог бы. Он верен воровскому братству. И прежде всего он верен себе. Он знал, как делаются большие деньги, он сам хотел их ковать. А для этого ему нужны были авторитет и крепкая бригада. Все будет. Главное – не зевать и всегда держать хвост пистолетом.

– Забей на проверки, на все забей, – насмешливо посоветовал он вертухаю. – Так легче жить будет. Короче, что в клюве принес?

Мент с опаской зыркнул по сторонам, торопливо вытащил из кармана колпачок от дешевой авторучки. Взамен Хруль передал ему восемь ампул промедола и двести рублей за доставку.

– Мы там еще и дачку заслали, ты уж проследи, чтобы она до адресата побыстрей дошла, – попросил он.

Вертухай кивнул и отправился своей дорогой. Хруль вернулся в машину. Там его ждали кенты.

– Ну чо там? – заерзал на сиденье Чирик.

Он только что вмазался, его перло.

– Да все путем, зарядил попкаря.

– Ничего, не дергается?

– А куда он, на хрен, с подводной лодки денется? – ухмыльнулся Хруль.

Достал из кармана колпачок от авторучки, вытащил оттуда свернутую в трубочку записку. Пробежал по ней взглядом.

– Чо там? – легонько толкнул его в плечо Чирик.

Он все еще пытался строить из себя центрового, но даже Буйвол уже не воспринимал его всерьез. Зато на Хруля посматривал с уважением. Сам-то он тупой как бревно и против течения плавать не умел. Ему нужен был буксир, а с Чириком далеко не уплывешь – масла в башке маловато. А вот Хруль мог повести его за собой, и Буйвол это понимал. Тупой-тупой, а где надо, соображает.

– Чо там, чо там! – передразнил Чирика Хруль. – Чувака одного пробить нужно.

Дело не самое простое, но Хруль знал, что справится с ним. И тот сержант ему поможет.

* * *

Лютого выдернули на допрос. Но в кабинете для допросов его ждал «кум». Как же он ненавидел эти встречи…

Игорь Бобрыкин по кличке Лютый имел за плечами две ходки. Первый раз заехал на кич по билету ценой рубль сорок четыре – статья сто сорок чертвертая, кража. К мужику одному в квартиру влезли, магнитофон бобинный стащили. Мелочовка, казалось бы, а на три года общего режима потянула. Второй раз попал за грабеж. Еще четыре года, но уже строгого режима. Откинулся, корешей старых встретил. Гульнули хорошо, домой на автопилоте шел. Смотрит, тетка упакованная идет – золотые сережки с брюликами в ушах, на пальцах перстни, на запястье браслет. Короче, не выдержала душа поэта. Догнал он биксу, прислонил к дереву в темном уголке. Ладно бы «рыжье» снял, так он еще под юбку к ней полез. Баба сначала вырывалась, царапалась, а затем сама в раж вошла. Стонет, подмахивает… А тут патруль – мент и два красноповязочника. Тетка сразу шум подняла. Ограбили ее, изнасиловали…

Повязали Лютого, в уголовку сдали. Опера ему грабеж шить стали. Статья сто сорок пятая не самая страшная – до четырех лет лишения свободы. Но это уже повторный случай, значит, планка наказания до двух пятилеток, считай, подскочила. А на зону идти не хотелось. Но если б только зона. Менты ему еще и мохнатый сейф пришить решили. Сказали, что лично позаботятся о том, чтобы его на крытке опетушили. Вот тут-то душа поэта дрогнула…

– Ну что, как там наши кролики? – хмуро спросил «кум».