Твое место на Зоне

Время нынче другое. Раньше воры со всей ботвы кормились – хаты выставляли, лопатники втихаря двигали, на гоп-стоп брали… Короче, кто во что горазд… Законы суровые были. Потому как только вера в воровскую идею позволяла братве выживать в сталинских лагерях. Хрущевская оттепель, а затем брежневская халява породили в стране прослойку состоятельных людей. Все началось с южных республик – Грузии, Армении. Там появились первые цеховики. И там же их обложили данью воровские кланы. «Пиковые» законники бабки лопатой гребли, а «славяне» все чужие карманы щипали да сейфы ломали… Но цеховики появились и в России. А русские воры в большинстве своем продолжали жить по старым «босяцким» законам. Никакой собственности, никаких бригад в прямом подчинении, долой роскошь, крест на женах… Только вот так думали не все. Воронец был на кисловодском сходе семьдесят девятого, «пиковых» там было много, но и русских воров хватало.

Воронец получил в свою вотчину весь Новожильск. Цеховиков здесь было не так уж и много, но ему хватало. Обложил всех данью и доил потихоньку. На зону сходить успел, три года «отдыхал». Вернулся, за старое взялся. Неплохо жил. Вор Босой его не жаловал, но и в дела его не лез. Был плохой мир, а это, как известно, лучше доброй ссоры. Потом Холод вдруг объявился. Давай карасей жирных дербанить. Цеховика подшефного на конкретные бабки поставил. Не выдержал Воронец, хотел Холода на правилку поставить, да сам чуть на Луну не свинтился…

Холод сейчас в «командировке». Короновали его. Скоро откинется. Если в Новожильск нагрянет, худо дело. Крутой черт, с ним так просто не сладить… У Воронца всегда портилось настроение, когда он начинал думать о Холоде.

Но пока что в городе все спокойно. Никаких опасных движений. Разве что косяк недавно вышел.

Воронец думал, что ему известно все и про всех. Но нет, оказалось, что в городе, вернее в его окрестностях, процветает пушно-меховой комбинат. Зверосовхоз, собственное производство. Товар уходил в Москву, минуя Новожильск, может, потому и не был комбинат на виду.

Но сколько веревочке ни виться, конец все равно будет. Вышел-таки Воронец на комбинат, вычислил его директора. Начал издалека. Его люди стали пасти Суконкина. Как живет, с кем общается, сколько бабок тратит. Оказалось, что живет скромно, ведет замкнутый образ жизни, не женат, любовницы нет, проституток в кабаках не снимает. Такое впечатление, что не водятся у мужика левые бабки. Но Воронец хорошо знал «деловых». Далеко не все из них выставляли свое благополучие напоказ. Один черт даже на «Запорожце» ездил, лишь бы из толпы не выделяться… Короче, Воронец заслал на хату к мужику Окуня. Глянуть хотел, сколько добра мужик нахапал. Но сам Окунь в огонь не полез, сблатовал за каштанами трех домушников. Но те конкретно напортачили. Надо было без шума и пыли сработать, а они Суконкина на «перо» поставили. Такая вот лажа. Мало того, Окунь еще на мента с ножом полез…

Менты вроде бы не быкуют. Мокрушника Лошака за жабры взяли, Окуню и Калачу вооруженное сопротивление шьют, но сам-то Воронец не замазан. Не делают менты никаких движений в его сторону. Тихо все, спокойно…

Черная «Волга» остановилась возле кооперативного ресторана. Название чудное. «Под пальмами». Вывеска над входом в виде пальмы. И внутри, по периметру зала, натуральные пальмы в кадках стоят. И абажуры над лампами в форме пальмовых крон. Не хило придумано. Новожильск – город сибирский, холодный климат, зимой лютые морозы. А в кабаке лето круглый год, пальмы цветут. Время – между обедом и ужином, народу в кабачке раз-два и обчелся. В зале полумрак, стереомузыка тихонько со всех углов сочится. Уютный кабачок, мазевый. В центре города. Только-только открылся. Воронец просто не мог не заглянуть на огонек. Можно было и Хлыста с его «торпедами» сюда заслать. Но Воронец питал к таким вот заведениям особую слабость, поэтому решил сам поговорить с хозяином.

Едва он вошел в зал, как перед ним возникла официантка. Смазливая девка. Черная юбка по колено, белая блузка под черной жилеткой. На губах улыбка.

Сам Воронец имел импозантный вид. Шитый на заказ темно-серый костюм-тройка, дорогие лакированные штиблеты, в руке тросточка с костяным набалдашником. Без тросточки он чувствовал себя беззащитным, потому как в ней был спрятан тонкий и длинный нож-стилет. Справа и чуть позади внушительной комплекции отбойщик в кожаном пиджаке. Якорь – его персональный ангел-хранитель. Он взял его взамен Кирпича и Лысого, которых завалил проклятый Холод. Якорь когда-то греко-римской борьбой всерьез занимался да и с «волыной» на «ты». У него и сейчас под клифтом «дырокол» шестизарядный.

– Здравствуйте! Пожалуйста, располагайтесь…

Чувствовалась выучка. Видать, хозяин расслабляться своим халдеям не дает.

– Вам столик поближе к эстраде, подальше? Может, отдельный кабинет?

– Давай кабинет, красивая, – одной половиной лица улыбнулся ей Воронец. – И хозяина подать… Где твой хозяин?

– Оганезов?! Евгений Ованесович? А зачем он вам?