Твоё наказание

Пара таких вечеров, и Нелли чувствует, как меняется атмосфера в вечно мрачном доме. Даже многочисленные черные пиджаки Рената перестают хмуриться каждую секунду, на их лицах всё чаще можно увидеть улыбку, особенно когда они в очередной раз видят молодую жену своего хозяина. Посмеиваются по-доброму, когда Нелли приносит им смешные крошечные кексы или бутерброды, им нравится подобная хозяйственность. Соколов одобрительно подмигивает в такие моменты, мимоходом сцапывая с подноса очередную вкуснятину. Единственный, кто недоволен всем, что происходит, это конечно же Алиса. Бывшая Башарова уже устала от вечных далеко не безвинных подколок, злых взглядов и поступков, совершенных прислугой с единственной целью — навредить хозяйке. И ведь не пожалуешься мужу, не выставишь себя слабачкой, не способной дать отпор. Приходится Нелли вспоминать все свои шалости детские и конвертировать их во взрослые проблемы. Так Алиса один раз моет голову шампунем с кремом для депиляции, трижды сжигает ужин из-за проблем с плитой, и дважды падает с лестницы, потому что не закрепила ковер. Последнее падение оказывается более, чем удачным, по крайней мере с точки зрения Нелли, ведь прислуга получает травму ноги и следующие три недели пребывает на больничном — не шастает по чужому дому. Крошечный червячок совести грызет девушку за совершенное злодейство, но она сразу же давит его каблуком обиды, когда смотрит в зеркало — на щеке до сих пор красуется ожог от кипятка, что Алиса как бы случайно на неё пролила.

Соколов, если и знает о происходящем в его вотчине, никак не реагирует, предпочитая наблюдать со стороны. Пусть Нелли и стала куда добрее к нему, любви так и не появилось. Да, ночи они проводят, как и положено примерным молодоженам — сгорая от страсти в объятиях друг друга, но по-прежнему не могут найти точек соприкосновения: мужчина по понятным причинам не посвящает жену в детали своего криминального бизнеса, девушка же не хочет раньше времени хвастаться чем либо. Даже свидания, которые организует скрепя сердце Ренат, никак не помогают найти общий язык паре — они просто молча поедают свой ужин в ресторане, а затем возвращаются домой.

— Может, нам анкету завести? — спрашивает Нелли, когда вечером устраиваются в кровати, готовясь ко сну. Скучный вечер не располагает даже к сексу, у обоих отсутствует любое желание заниматься чем-либо, кроме просмотра сновидений.

— Типа тех, что раньше девчонки из тетрадок делали? — поворачивается к ней Ренат. В полутьме девушке тяжело рассмотреть выражение его лица, но она совершенно точно уверена, что вечно сжатые в гордом упрямстве губы тронула легкая улыбка.

— Удивлена, что ты знаешь, о чем речь, — не может сдержаться от смеха Нелли, сразу же в воображении рисуя себе, как мужчина, ещё будучи школьником, обсуждает с одноклассницами всякие глупые секретики. — Но, да, типа того. Мы с тобой редко видимся, с этим не поспоришь. Хоть я и почти всегда дома, если не считать редких вылазок в больницу или торговый центр, ты же, напротив, пропадаешь круглосуточно. А, когда возвращаешься, тебе уже не до разговоров — побыстрее срываешь с меня одежду. Альбом же мы могли бы вести попеременно, и его легко с собой взять.

«Ну а я чего хотел от девчонки, которую вырастил в пагубных роскоши и вседозволенности отец? Конечно же она думает в романтическом ключе о подобных вещах», — однако, вслух мужчина не смеется. То, что Нелли сама что-то предложила является огромным достижением с его стороны. Пусть и так глупо, но решила довериться и приоткрыть крохотную дверцу в свой мир. Нельзя спугнуть или издеваться. — «Лучше поддержать, хоть мне и не нравится мысль, что мы будем вести себя, как пара голубков в детском возрасте».

— Хорошо, давай, — соглашается он шепотом, надеясь, что за краткий миг его раздумий девушка не передумала. — Только сама это организовывай, я как-то морально не готов к тому, чтобы странички раскрашивать и наклейки клеить.

Нелли довольно улыбается, когда засыпает.

* * *

Альбом — просто тетрадка. Синяя обложка и листы в клетку. На первой странице общая фотография, которую Нелли заставляет сделать Рената — обыкновенный смазанный полароидный снимок. И подпись: «Семья Соколовых». Наверно, именно в тот момент, когда она выводила ручкой с красными чернилами два этих слова, наконец-то признала, что является частью этой семьи. Она больше не Башарова, как бы ей не хотелось обратного. Но, что поражает воображение, так это мысль: «Ну и хорошо, отец все равно отказался от меня, продал, словно породистую лошадь, даже мнения не спросив. Не желаю его фамилию больше никогда носить».