Твое нежное слово

Письмо проделало долгий путь из Южной Африки, царапины, пятна, складки говорили о трудной дороге. Почти четыре недели его везли на лошадях, на поезде, на корабле, письмо преодолело африканские саванны и устремилось к цели сквозь океанские волны. Зареб сильнее сжал конверт, стремясь почувствовать жар, согревавший письмо в начале пути. Он скучал по очищающей ласке жаркого африканского солнца, которое фантастическим диском расплавленного золота сияло на ярко-голубом небе. В Лондоне небо обычно затянуто тучами, даже в ясную погоду отвратительный дым горевших с утра до ночи каминов заволакивает его плотной пеленой. Дома, казалось, наползали друг на друга, создавая отталкивающее нагромождение кирпича и камня, напоминавшее Заребу тюрьму. Люди сами заточали себя за тяжелыми шторами мрачных гостиных, заполненных лишней мебелью. Там не было пространства, воздуха, света, и, насколько он мог видеть, в этом месте под названием Лондон не было радости.

Чем скорее он заберет Камелию домой, тем лучше.

Зареб нашел ее в столовой. Камелия, склонив голову и нахмурив брови, раздумывала над письмом, которое писала, Оскар сидел на столе и жадно грыз арахис, засыпая все вокруг шелухой. С тех пор как они приехали в Лондон, обезьянке, кроме еды и озорства, нечем заняться. Раз Оскар занят едой, значит, он не успел напроказничать. Зареб надеялся, что от жирных орехов его маленький приятель не растолстеет и у него не разболится живот. Серый турако, ленивая птица по имени Харриет, взгромоздилась на спинку кресла, любуясь собой в овальное зеркало, которое Камелия подвесила к канделябру, чтобы развлечь любимицу. Когда Зареб вошел, птица заверещала и взъерошила перья, объявив о его появлении.

– Пришло письмо, Тиша, – сказал Камелии Зареб, назвав ее африканским именем, которое ей дали в детстве, – от мистера Траффорда. – Он замолчал, ожидая реакции.

– И?..

– Дует темный ветер. – Зареб бы не сказал этого, если бы Камелия не спросила. Он не хотел огорчать ее еще больше. – Это все, что я чувствую.

Камелия кивнула. Конечно, дует темный ветер. Насколько она понимала, он дул несколько последних месяцев, так с чего бы ему перемениться? Вздохнув, она отложила перо. Возможно, Зареб ошибается. Но она не помнила, чтобы он хоть раз ошибся, хотя порой его слова были весьма туманны и требовали толкования. Дует темный ветер. Прекрасно, сказала она себе, отмахнувшись от теснившей грудь тревоги. Взяв у Зареба письмо, она разорвала конверт. Посмотрим, что темный ветер принес сегодня.

– На раскопках произошел очередной несчастный случай, – спокойно сказала она, быстро просмотрев письмо от мистера Траффорда, руководящего работами. – Они пытались вычерпать воду, но участок все еще затоплен, и стена с юго-восточной стороны расшаталась. Она внезапно обрушилась, убив Мосуэна и ранив четверых. Еще девять рабочих ушли.

Камелия, проглотив ком в горле, положила письмо не стол. Мосуэн был хорошим человеком. Он работал у нее только два месяца, был сильным, старательным и, кажется, искренне радовался любой находке. А теперь он погиб, погиб из-за нее. И еще четверо ранены. Мистер Траффорд не написал, насколько сильно, но Камелия понимала, что сила обрушения была ужасной. Она прижала пальцы к пульсирующим от боли вискам.

– В письме есть что-то еще, – сказал Зареб. Это было утверждение, а не вопрос.

Камелия кивнула:

– Оставшиеся рабочие еще сильнее уверились, что участок проклят. Они заявили мистеру Траффорду, что уйдут, если я не повышу им плату, чтобы компенсировать опасность, которой они подвергают себя и членов своих семей, работая в проклятом месте. Он пообещал рабочим денег, чтобы удержать их, пока не свяжется со мной. Он хочет знать, что ему делать.

Зареб ждал.

– Я напишу, чтобы он увеличил плату на пятнадцать процентов с выплатой по окончании контракта.

– Это их не устроит, Тиша, – спокойно заметил Зареб. – Они всего лишь люди и боятся, что могут не дожить до окончания контракта. Ты должна дать им что-то сейчас, показать свою уверенность. Ты должна напомнить им, что их верность будет вознаграждена.

– Как я могу платить им больше, когда не в состоянии заплатить то, что уже должна?

– Ты получишь деньги. Они на подходе.

– Когда? Как?

– На подходе, – настаивал Зареб. – Ты их получишь. Я это знаю.

Камелия вздохнула:

– Я высоко ценю твою веру в меня. Зареб, но до сих пор не сумела получить никакой помощи, необходимой для продолжения раскопок. Старые друзья отца отказались вкладывать деньги в проект, потому что не верят, что я способна добиться успеха там, где это не удалось отцу. Ни один производитель насосов в Лондоне не согласился снабдить меня оборудованием. Они не верят, что я верну кредит, или клянутся, что у них нет свободных насосов, но я-то знаю, что компания «Де Бирс» приказала не иметь со мной дел. Моей последней надеждой был мистер Кент, но и он отказался мне помочь.