Твое прикосновение

Недовольная гримаса на лице Энсли сменилась противной ухмылкой.

— А вам-то какое дело? — Мужчина наконец поднялся на ноги. — и вообще, что это вы делаете здесь на лестнице? Для вас самое подходящее место — зимний сад. — Когда он стал приближаться к Лидии, она обратила внимание на его нетвердую походку. Должно быть, этот джентльмен прилично выпил, когда задержался с гостями после ужина. — Можно подумать, вы мечтали, чтобы и вас кто-то поймал, — продолжал Энсли. — Эх вы, бедная перезрелая…

— Не трудитесь продолжать, меня это не трогает, — парировала Лидия. — И должна вам признаться, что скорее я бы поцеловала лягушку, чем вас. Лучше остановитесь, пока не поздно, иначе утром вам будет о чем пожалеть.

Однако мистер Энсли сделал, еще один шаг к Лидии. Вот мерзавец! Ей захотелось влепить ему пощечину.

Яркая вспышка заставила их обоих вздрогнуть. Они повернулись к окну — снаружи послышались раскаты грома.

Начавшаяся гроза, казалось, привела мистера Энсли в чувство. Он пригладил ладонью волосы, пробормотал какое-то ругательство и удалился.

Лидия стояла в неподвижности посреди темного холла, вслушиваясь в звуки удаляющихся шагов. «Перезрелая». Неужели это о ней? Нынешним утром она внимательно разглядывала себя в зеркале. Вокруг глаз у нее в самом деле появились морщинки, которых не было еще четыре года назад. Конечно, она уже не девушка в самом цвету, но назвать ее «перезрелой»… Это уж слишком. Хотя… нельзя забывать, что к двадцати шести годам у большинства женщин уже имелась пара детишек, а то и больше. Но ее судьба сложилась иначе. Так что из этого? Зато у нее есть более важные дела, чем стыдиться самой себя.

И все же, и все же. Какой ужасный звук издал этот мужчина, когда обнаружил, кого поцеловал! Разве так ведут себя джентльмены? Отвратительный хам, мерзкий негодяй. Впрочем, случившееся не должно ранить ее чувства. Ведь ее целовал куда более приятный мужчина, чем этот. Причем Санберн явно получал от этого удовольствие. «Прекрати думать о нем», — напомнила Лидия себе.

Мистер Энсли принял ее за Софи. Почему его так удивило, что сестра его решительно игнорировала? С какой стати этот мужчина вообще позволил себе так фамильярно обращаться с Софи? Ведь все выглядело так, будто… да, будто они оба заранее договорились об этой встрече в темноте.

Нет. Она, должно быть, ошибается. Софи не могла позволить себе такое.

И все же Лидия прекрасно понимала, почему ей ужасно не хочется сейчас идти через холл. Она просто боялась столкнуться с доказательствами ее самых худших предположений. Лицемерие всегда возмущало ее. Как можно было увести Джорджа из-под носа у родной сестры, а потом флиртовать с мистером Энсли?

— Как же я устала от всего этого! — прошептала Лидия. Устала играть роль верного сторожа Софи. Пусть она сама отвечает за собственные ошибки.

Снова прогремел гром. Лидия обнаружила, что стоит перед входной дверью. Она открыла ее и стала смотреть на внезапно начавшийся ливень. В детстве она любила выходить на улицу в такую погоду, чтобы испытать на себе всю силу стихии, ради чего была даже готова промокнуть до нитки. «Моя маленькая вакханка», — любовно называл ее отец. А вот Софи да жути боялась молнии. В грозу она пряталась в маминых юбках и, даже ни разу не захотела полюбоваться красотой грозовых разрядов.

Лидия вышла на открытую галерею. Склон лужайки уходил к небольшому озеру, по которому перекатывались волны, подгоняемые ветром. Когда позади за ней захлопнулась дверь, Лидии почудилось, что это явный знак для нее. Да, она не войдет в дом, пока начатая там игра не прекратится.

Дом являл собой яркий пример готического уродства. В дождливую погоду он выглядел похожим на надменную горгулью, распростертую на земле. Когда экипаж уже начал замедлять ход, Джеймс, не дожидаясь, открыл дверцу и выпрыгнул. Приземляясь, он едва не упал — гравий дорожки давно не разравнивали, и под дождем ее поверхность стала очень грязной.

Шагая к входной двери, виконт обратил внимание на странную картину. Весь первый этаж был погружен во тьму. Когда же он нетерпеливо ударил кулаком по двери, она подалась и со скрипом отворилась.

От дурного предчувствия по спине Джеймса побежали мурашки.

Стараясь успокоиться, молодой человек сделал глубокий вздох. В мозгу у него прокручивались всевозможные пугающие сцены. Виной всему был Фин. Рассуждая про «слезы Египта», он выдвинул целую теорию. Но даже если банда головорезов каким-то непостижимым образом пронюхала, куда решил поехать Джеймс, совершенно невозможно было представить, чтобы им удалось одолеть столько людей, тем более за такое короткое время. Значит, здесь происходило что-то другое. Джеймс прошел внутрь и заметил тусклый дрожащий свет лампы, удаляющийся по коридору.

— Эй! — окликнул он.

— Кто это? — Светлое пятно заколебалось, после чего двинулось в обратном направлении и стало приближаться к нему. Внезапно лампа поднялась выше, и Джеймс увидел перед собой встревоженное лицо служанки. — О, сэр! Так вы только что прибыли? А мы уже и не ждали больше гостей.

— У вас что здесь, полное затмение?