Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ)

Дилара, Милана и близняшки зашли в класс одними из последних, и у меня появилось ощущение, что они сделали это специально, чтобы не общаться со мной. Я бросилась к ним с улыбкой, потому что надеялась — может быть, хотя бы они что-нибудь мне объяснят?

— Девочки, привет! — воскликнула я. Дилара опустила глаза и первой прошмыгнула на свое место мимо меня. Милана одарила меня мрачным взглядом, но тоже ничего не сказала. А близняшки насмешливо фыркнули. Яна задела меня плечом, а Аня тихо прошипела:

— Идиотка!

Самыми последними в классе появились Лика Малиновская и ее подружки. Они будто что-то знали — уставились на меня так, будто бы я была мусором. Сложив руки на груди, Лика рассматривала меня, как охотник — добычу, но я не стала опускать взгляд. Смотрела ей прямо в глаза. Нашим гляделкам помешало появление Ольги Владимировны, которая залетела в класс и сразу же объявила:

— Урок уже начался! Займите свои места! Вставать не надо!

Лика криво улыбнулась и походкой модели направилась по проходу на свое место. А я опустилась на стул, чувствуя, как бешено колотиться сердце. Барсова сегодня не было — за партой я сидела одна.

— Барсова нет? — спросила классная, зорким взглядом огладывая присутствующих, чтобы сделать отметки в журнале — в обычном и в электронном. — Кого еще нет?

— Власова и Славенко! — выкрикнул кто-то из ребят.

— Ясно, — кивнула Ольга Владимировна и захлопнула журнал. — Так, собрались! Начинаем эту неделю продуктивно! Запомните, этот год для вас особенный, вы не должны подкачать!

Она начала урок с проверки домашнего задания, затем объяснила новую тему и устроила проверочную в самом конце. Как назло, у меня закончилась паста в ручке, а запасной не было — я умудрилась забыть пенал, когда собирала сумку.

— Есть запасная ручка? — спросила я тихо, обернувшись к Диларе. Канцелярии у нее всегда было много, и она саму себя в шутку называла «канцелярской феей», однако одноклассница вдруг замотала головой, хотя на краю парты лежал ее пенал. Меня словно парализовало. Дилара явно не хотела общаться со мной. Тогда я обратилась к другим девочкам, но они сделали вид, что ничего не слышат. Меня накрыло паникой. Да что происходит-то?!

— Туманова, хватит вертеться и разговаривать! — услышала я голос Ольги Владимировны. — Так, листочки все приготовили? Сейчас раздам задания.

Мне писать было нечем — паста в ручке закончилась, и остались только карандаши. Пришлось брать один из них, спешно подписывать листок и решать уравнения. Ольга Владимировна собрала листочки, ничего не заметив.

Урок закончился, однако из кабинета мы выходить не спешили — по расписанию стояло две математики подряд. Класс наполнился привычным гулом. Кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то смотрел видео в тик-токе… И все, как один, делали вид, что меня не существует. Даже те, кого я стала считать своими подружками. Дилара, Милана и близняшки вылетели из класса и остановились у окна напротив, что-то громко и весело обсуждая. А когда я попыталась подойти к ним, просто ушли. Я стояла как вкопанная на месте, и чувствовала, как холод ползет по моим ногам, позвоночнику, проникая в сердце и замораживая его.

И тогда я поняла. Мне объявили бойкот.

Только за что? Что я сделала? В чем провинилась?

«Девочки, пожалуйста, скажите, что случилось?» — написала я в наш чат, они читали, но молчали.

«Что я сделала не так? Я ничего не понимаю…»

Вместо ответа меня удалили из чата.

В класс я вернулась абсолютно потерянная. Никогда раньше я не оказывалась в таком положении, когда от меня отказались все — ни в прежней школе, ни в лагере, куда иногда меня отправляла мама. Напротив, я всегда со всеми общалась, старалась помогать, если это было в моих силах, поддерживала. Я никогда не оказывалась одна.

Лика Малиновская снова смотрела на меня с глумливой ухмылкой. Видимо, за всем этим стояла она. Но что я ей сделала? Неужели это как-то связано с Егором Власовым, которого сегодня тоже не было в школе? Лика ревновала его ко мне? Но ведь я лишь пару раз поговорила с ним и помогла вчера с решением уравнения. Ничего больше!

На следующей перемене, перед химией, я решила подойти к Лика и прямо спросить у нее, в чем дело. Было страшно, и сердце билось где-то в горле, а виски будто обхватило обручем и сдавливало. Но больше оставаться в неведении я не могла.

Мне нужна была правда. Пусть объяснятся.

Лика сидела за партой и болтала ногами. Юбка у нее почему-то была короче, чем у других девчонок. видимо, она укоротила ее, чтобы лучше было видно стройные загорелые ноги. Рядом с ней расположились ее подружки. Они весело что-то обсуждали, не стесняясь в выражениях.

Малиновская заметила меня, но болтать не прекратила. И мне пришлось влезть в их разговор.

— Слушай, я не понимаю, что происходит? — спросила я, набравшись смелости. Обруч еще сильнее сжал виски, и сердце билось так громко, что я боялась — его сейчас услышат.