Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ)

— В моем доме с моей женой ты так разговаривать не будешь, — все тем же пугающе спокойным голосом сказал Андрей.

— Она еще и моя мать, — тихо сказала я, и его глаза яростно блеснули.

— Перечишь? Мне следует тебя по-отечески наказать.

— Ты мне не отец, — вырвалось у меня. И это была большая ошибка.

— Вот как? — поднял он бровь и медленно стал надвигаться на меня. Ярость в его глазах была такая, будто бы я его оскорбила. Я испугалась — вдруг решила, что он ударит меня.

— Андрей! — испуганно воскликнула мама. — Ты что собрался делать? Не трогай Полину!

Она встала между мной и ним, загораживая меня спиной. Андрей усмехнулся и расслабил галстук на шее.

— Не смей ее трогать!

— Дана, ты меня разочаровала. Ты так защищаешь свою дочь, будто боишься, что я сделаю ей что-то? Вот как ты ко мне относишься, да? Не доверяешь?

Мама растерялась.

— Андрей, я…

— Дана, ты действительно решила, что я ее ударю? — вкрадчиво спросил Андрей. — Нет, дорогая. Я не трогаю детей и женщин. Но, как я понял, ты думаешь обо мне иначе. Что я из тех уродов, которые могут поднять руку на ребенка. Это так мило. Видимо, я действительно произвожу впечатление такого человека. Заслужил.

С этими словами отчим развернулся и ушел. Мама побледнела.

— Андрей! Ты не так подумал! Андрей, вернись! — она побежала за ним, но не успела. Хлопнула входная дверь. Отчим ушел.

Мама вернулась в гостиную сама не своя. Я к этому времени немного успокоилась, а вот она, напротив, едва не плакала. Андрей слишком сильно влиял на нее. И я все больше убеждалась, что их отношения — нездоровые.

— Мам…

— Он ушел, — безжизненным голосом сказала мама и направилась в спальню.

— Мама, я не хотела!

— Дай мне побыть одной. Хорошо?

— Мама! Прости меня!

— Я обидела его, оскорбила, — вдруг сказала она и взглянула на меня глазами, полными слез. — Вдруг он больше не вернется? Что я тогда буду делать?

— Глупости, мам! Он просто тобой манипулирует! — воскликнула я.

— Не говори так о нем. Он старается ради нас! Ради тебя и меня!

Она ушла, а я осталась в одиночестве, не понимая, что делать. Вернулась в свою комнату и, не став делать уроки, легла в кровать. Одиночество было таким острым, что слезы вновь наворачивались на глаза сами собой. Но плакать я больше не стала — решила быть сильной. А что делают сильные люди в любой непонятной ситуации? Идут спать. Так всегда говорила бабушка.

Андрей пришел поздно, почти ночью. Я проснулась из-за того, что они разговаривали на кухне и осторожно прокралась по коридору, пытаясь понять, помирились они или нет.

Помирились. Они сидели друг напротив друга, мама тихо плакала, а Андрей держал ее за руку и тихо говорил:

— Дана, пойми, ты выставила меня чудовищем. Бросилась защищать ее, будто бы я мог что-нибудь сделать ей. Но я ведь не такой.

— Любимый, я не специально! Это материнский инстинкт, понимаешь? Защищать своего ребенка.

— Понимаю. Ты хорошая мать, Дана. Но не надо защищать своего ребенка от меня. Я не чудовище. Я принял тебя с твоей дочерью и пообещал воспитать ее. И все делаю для тебя и для нее.

— Прости меня, — прошептала мама. — Я не хотела тебя обидеть. Я не знаю, как так вышло. Ты не чудовище.

— Конечно, не чудовище, — кивнул Андрей. — Иди ко мне, Дана. Ты для меня все.

— И ты для меня все, — повторила мама и всхлипнула.

Он обнял ее, а она доверчиво уткнулась лицом ему в грудь. А я так же тихо ушла обратно в свою комнату. С одной стороны я была рада, что мама помирилась с Андреем, а с другой… Он напоминал мне змея-искусителя, который перекладывал всю вину с себя на нее. Делала ее виноватой во всем, выставляя себя героем-спасителем.

Отчим ни разу не назвал меня по имени. Она, ее, для нее. Как будто бы он забыл, что меня зовут Полиной.

Глава 19. Одинокие сердца

В школу Барс не пошел. Позвонил классной, наговорил, что заболел, лежит с температурой и кашляет.

Вообще в таком случае ученики должны были нести либо справку от врача, либо записку от родителей, но Ольга Владимировна знала, что родителей у него нет. И разрешила не приходить. Она вообще была наивной, хоть и казалась строгой. Барс порой даже не чувствовал, что классная старше — она казалась ровесницей, которую поставили главной среди них. Но Ольга Владимировна была единственной учительницей, которая ему нравилась. Потому что заступалась за него.

Все знали, Дима Барсов — хулиган, шпана, неблагополучный. И с него взять нечего, кроме наглых выходок. Его ненавидели, но терпели — просто потому, что его отцом был тот самый Владимир Сперанский, и директор взял его в школу только по его личной просьбе. А Ольга Владимировна пыталась не только терпеть, но и помогать.

Вообще Барсу плевать было на ее помощь. Он сам кому угодно поможет, если надо будет. Но…в глубине души все равно было приятно, что классная заботится о нем.