Твое сердце будет разбито. Книга 1

Он в любое мгновение готов был сорваться с места, схватить синеглазку и утащить отсюда, но девушка поймала его взгляд и едва заметно покачала головой. Будто все поняла и говорила: «Нет, не надо».

— У вас есть несколько минут, — кивнул директор.

— Меня зовут Полина Туманова, и я одноклассница Барсова и Есина. Новенькая. — Голос девушки подрагивал, но она старалась держаться уверенно. — Дело в том, что Барс… То есть, Дима вступился за меня.

Глава 50. Назови мое имя

Дима.

Она впервые произнесла его имя.

Барс замер. Он словно сам свое имя забыл. А теперь в голове только оно и слышалось — голосом синеглазки.

Проклятая нежность снова окутала его, будто паутина. Барс смотрел на Полину и чувствовал, как хочет коснуться ее. Просто взять за руку, чтобы почувствовать тепло ее пальцев. Вдохнуть ее солнечный аромат. Зарыться носом в волосы. Обнять.

— Что? — непонимающе переспросил директор. — Вступился?

— Да, — тряхнула головой Полина. — Дима вступился. Потому что Есин обижал меня. Оскорблял, обливал водой из грязного ведра, толкал.

— Мой сын не такой! — заголосила мать Есина. — Это наглая ложь! Клевета!

Полина вдруг сняла спортивную кофту, оставшись в одной футболке. На одной ее руке были видны глубокие ссадины.

Наступила тишина. Все смотрели на нее с удивлением, изумлением, даже с ужасом. И только Барс — с улыбкой.

— Есин толкнул меня на пол, и я сильно поцарапалась, — продолжала синеглазка.

— Хватит врать! — Лицо Екатерины Михайловны пошло пятнами. — Мой сын не такой! Он добрый и честный мальчик, которого пытаются оклеветать! Это заговор!

— Я не вру! У меня есть видео, как ваш сын делает это, — тихо сказала Полина, и нежность сменилась яростью — той, которая все это время жила в сердце Барса с того самого момента, как в раздевалке он увидел это видео. А потом пришел Есин, и он просто перестал себя контролировать.

— Значит, и по лицу он тебя ударил? — воскликнула потрясенная Ольга Владимировна.

— Нет, — нахмурилась Полина. — Это не он.

— А почему Барсов тебя защищал? — спросила инспектор.

— Потому что… — Полина запнулась, прикусила губу, а затем подняла на Диму взгляд и четко сказала: — Потому что он мой парень. Дима сказал, что не потерпит подобного. Но вы не думайте, я не поддерживаю насильственные методы! Я против этого. Но Дима не смог сдержаться. Наверное, он был очень расстроен.

— Покажите, пожалуйста, видео? — попросил директор, и Полина, кивнув, подошла к нему и протянула телефон.

Пока взрослые смотрели видео, синеглазка стояла в стороне, и на нее из окна падали лучи солнца, что выглянуло из-за туч. Барс не мог оторвать от нее взгляд. Какая красивая. И смешная.

Сам не зная, зачем, Барс подошел к ней и взял за руку. От простого прикосновения стало спокойно.

— Ты что делаешь? — тихо спросил он.

— Спасаю нас, — прошептала она, и Барс с трудом подавил желание поправить ее волосы, упавшие на лицо.

Почему даже сейчас она такая красивая?

— Скажи, что это неправда, — прошептала мать Есина, глядя на сына.

— Это просто шутка была, — пробубнил тот.

— Шутка? — переспросила она. — Ты меня сейчас при всех выставил полной идиоткой! А теперь говоришь, что это была шутка?! Да как тебе только не стыдно!

И она начала лупить сына по спине — завучам, инспектору и директору пришлось успокаивать ее. Чертов балаган.

— У меня кончается время, — раздался голос Старика, который все так же спокойно сидел в кресле директора. — Попрошу всех выйти. Кроме моего сына.

На лице Барса появилась усмешка. Он знал, почему Старик сказал это. И знал, что сейчас будет. Синеглазка с тревогой посмотрела на него, будто почувствовав неладное, а он лишь улыбнулся ей.

— Да-да, конечно, Владимир Сергеевич. Мы понимаем, что вам нужно поговорить!

Удивительно, но Старика послушались — освободили кабинет. В нем остались лишь они двое.

Старик встал и подошел к одному окну. Закрыл жалюзи. Потом подошел ко второму — тоже закрыл. Стало темно и как-то душно.

Но не страшно. Страшно было раньше, когда он совсем зеленым был. А теперь все равно.

— Меня вызывали в школу, — спокойно сказал Старик, стоя напротив Барса. — Ты же знаешь, как я ненавижу это — терять время впустую.

— Знаю, — сквозь зубы ответил тот.

Как же отец его раздражал. Видом, голосом, просто фактом своего существования.

— Деньги никто не возместит. К тому же я был вынужден слушать этих глупых куриц, — продолжал Сперанский. — Не находишь, что это унизительно?

Барс пожал плечами.

— Щенок!

Отец подошел к нему, резко схватил за плечо — так, что острая боль пронзила руку. И, глядя сыну в глаза, резко ударил его под дых, заставляя согнуться пополам от боли.

— Встал прямо, — велел Старик, и Барс с трудом разогнулся, чтобы получить еще раз. Перед глазами потемнело.

Старик знал, как и куда бить, чтобы было больнее. Но чтобы при этом было незаметно. А Барс всегда терпел молча. Только зубы сжимал крепче. И голову закрывал.

Нет, ему не было все равно.