Твое сердце принадлежит мне

К ним приближался автомобиль, они видели включенные подфарники, слышали шум двигателя.

– Но, кроме обычных причин, есть еще и главная, более важная.

Она открыла водительскую дверцу «Хонды», повернулась, пристально посмотрела на Райана.

– Эта главная причина – всегда истинный мотив убийцы.

– И какова же главная причина насилия? – спросил Райан.

– Ненависть к правде.

Как выяснилось, к ним приближался «Мерседес»-седан. Джордж Зейн остановил автомобиль посреди мостовой, чуть дальше «Хонды», оставив Райана и женщину в свете лунного серпа и звезд.

– Если вы захотите поговорить, я… Кэти Сайна.

– Утром вы ясно дали понять, что никогда не скажете мне свое настоящее имя.

– В этом я ошиблась. И вот что еще, мистер Перри…

Он ждал.

– Ненависть к правде – это грех. Из него произрастает гордыня и стремление к хаосу.

Слабый лунный свет превратил ее глаза в серебряные монетки.

– Мы только-только покинули дом человека, который всеми силами стремится к хаосу. Будьте осторожны. Это заразно.

Потянувшись к его руке, Кэти не пожала ее, а взяла в свои, прощаясь с ним как друг, а не деловой партнер.

Прежде чем он нашелся с ответом, скользнула за руль, закрыла дверцу, завела двигатель.

Райан стоял на мостовой, наблюдая за уезжающим автомобилем. Потом занял заднее сиденье «Мерседеса».

– Возвращаемся в отель, сэр? – спросил Зейн.

– Да, пожалуйста.

В руках Райан держал конверт из плотной бумаги с фотографией умершей Терезы Рич. Надеялся, что эта фотография поможет ему спастись от неминуемой смерти.

Для дальнейшего ее изучения требовался сканер с высоким разрешением и лучшее программное обеспечение для исследования изображений. Так что сегодня фотография ничем помочь ему не могла.

По пути в отель Райан мысленно то и дело возвращался к Кэти Сайна, спрашивал себя, насколько искренне она говорила?

В свете недавних событий не мог не задаться вопросом, дала бы она ему дельный совет и предложила бы помощь, не будь он богатым человеком?

Глава 19

С заднего сиденья «Мерседеса» Райан несколько раз позвонил. И когда они добрались до отеля, без опаски вручил конверт с фотографией Джорджу Зейну.

Хотя основные отделения компании Уилсона Мотта находились в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сиэтле, он поддерживал тесные партнерские отношения с другими охранными фирмами, в том числе и в Лас-Вегасе. Поэтому быстро договорился об оцифровке фотографии Терезы и приобретении необходимой аппаратуры и программного обеспечения, которое позволило бы Райану всесторонне изучить фотографию.

В половине седьмого утра, когда корпоративный «Лирджет» с Райаном на борту оторвался от взлетной полосы аэродрома в Лас-Вегасе, люди Мотта уже доставили все необходимое в номер отеля в Денвере, где намеревался остановиться Райан.

Написав Саманте, что едет в Денвер по делам, он решил там побывать. Сам не знал почему.

Эта поездка не была искуплением за ложь, да и ложь от этого не перестала быть ложью. Пока он не собирался рассказывать Саманте о своем расследовании, связанном с ее матерью и Спенсером Баргхестом, которое тянуло на предательство.

Не хотелось ему возвращаться в Ньюпорт-Коуст до встречи с доктором Самаром Гаптой, назначенной на вторник. После того как Райан застал Ли и Кей шепчущимися на кухне, он почувствовал (и полагал, что почувствует после возвращения), что за ним наблюдают в его собственном доме.

Лас-Вегас не предлагал ему ничего, кроме азартных игр. Но он уже участвовал в игре с максимально высокой ставкой, поэтому ни кости, ни блэкджек, ни баккара не могли отвлечь его от осознания того, что на кон поставлена его жизнь.

Короче, ранним утром Райан решил лететь в Денвер.

Ленч заказал в номер, обед тоже. Аппетита не было никакого, но он поел.

Неудивительно, что ночью ему снились сны. Он мог рассчитывать на встречу с трупами, законсервированными или нет, однако они в его сны не заглянули.

В своих снах он не видел людей, не видел монстров, лишь ландшафты и здания, причем не только подводный город.

Он шел по проложенной в долине дороге ко дворцу на склоне. Когда-то зеленой долине, но теперь трава засохла, цветы завяли, на деревьях у реки не осталось ни листочка, вода же поднялась, черная, несущая пепел и мусор. Окна дворца, которые прежде заполнял золотой свет, стали красными, в них метались тени, и чем ближе он подходил к открытой двери, тем сильнее нарастал его страх: он боялся тех существ, которые могли выбежать из дворца и наброситься на него.

В следующем сне он очутился на берегу озера. Вокруг выпирали из земли черные скалы, росли высокие деревья. Ухмыляющаяся луна плыла по черному небу, скалящаяся луна смотрела на него из черной воды. Отравленные волны выплескивались на камни, на которых он стоял, что-то поднялось из воды в центре озера, что-то огромное, с боков стекала черная вода, вместе с ней сползала луна…

Утром, пока Райан принимал душ, завтракал и летел в Денвер на корпоративном реактивном самолете, образы из кошмаров часто возникали в голове. По ощущениям, в этих местах он когда-то бывал, не во сне, а наяву, слишком они были реальными для элементов сна, четкими, ясными, живыми.