Твое тело – моя тюрьма

Мишель почувствовала, как сердце в груди заколотилось от нахлынувших эмоций. Она выбежала из палаты и догнала в коридоре доктора.

Он обернулся к ней; его брови взлетели домиками от удивления.

Мишель заключила в объятия новое тело Тави, прижалась лицом к груди врача и заплакала:

– Спасибо тебе за все. Я должна тебе кое-что сказать. Тави… твой сын жив. Я слышала от Смотрящего и Альрами, когда ты потерял сознание во время казни.

Доктор Смит отстранил девушку от себя и сложил руки на груди:

– Простите? Какая казнь? Какой Тави? Милая моя, я знаю отличного психиатра, на втором этаже нашей больнице принимает. Обязательно запишитесь к нему на прием.

Он удалился, нахмурившись. Мишель стояла в коридоре, ошеломленная. Тави, скорее всего, еще не дал врачу знать, что поселился в его теле. Но Тави должен был ее услышать, что его ДНК жива. Мишель вздохнула. Может, фиолетовые искорки в глазах хирурга ей померещились?

* * *

– Анжелика, с тобой все в порядке! – воскликнул Крис, узнав мать Мишель. Последний раз он ее видел в инвалидном кресле. – А что случилось с Фредом?

Она многозначительно кивнула головой, и Крис понял: Фред мертв.

Мишель вернулась в палату, откусила заусенец, посмотрела на Стива и мать и выплеснула свои выводы:

– Помните, я интересовалась уфологией и инопланетянами, почему они с нами, как с развитой цивилизацией, в контакт не вступают? Я теперь понимаю, почему! У нас двести с чем-то стран на Земле, более шести тысяч языков, и у всех народов разные понятия о том, что есть справедливость. Мы такие разные, мы такие безбашенные, что ни одна цивилизация не хочет с нами общаться.

Эпилог

Мишель вошла в Новый Год обновленной, восставшей из пепла Мишель.

Каждый вечер она, сидя на постели, разглядывала по привычке свои ладони. Она не боялась больше ни крови, ни сновидений. Каждую ночь ей снились необыкновенные сны, но она не сомневалась, что путешествует по параллельным мирам, где переплелись прошлое и будущее, и одни и те же страдания продолжали повторяться как заезженная виниловая пластинка.

Девушка посмотрела на свое зеркало, не вставая с кровати. Надписи красной помадой «Остин» и «Мое тело мне не тюрьма» оставались нестертыми.

Что дальше? Зачем я продолжаю контроль сновидений? Может быть, мне удастся найти вариант реальности, где братишка жив-здоров, украду пару поцелуев, обниму его крепко, скажу, что люблю. Я не помню, говорила ли я ему, что люблю. Тогда я успокоюсь, если такая параллельная реальность существует, с другими Мишель, Анжеликой и Остином. Но так ли это?

Жасмин и Тигренок запрыгнули к ней, и девушка обняла своих кошечек. Прохладная звездная ночь просочилась в комнату через слегка приоткрытое окно, и ласково обняла их.

Мишель уснула незаметно для себя в тишине, а очнулась под звуки скворчащего на кухне бекона. Странно, мама знает, что я теперь питаюсь только сырой пищей. Только для себя она не станет жарить бекон, – подумала она.

Девушка оглянулась. Розовые стены, карта звездного неба, только на зеркале никаких надписей, а жемчужное ожерелье, подаренное Стивом, красовалось на комоде. Она медленно направилась на кухню, ощущая, как натянуты нервы. Что ее ожидает там?

Блондинка-Анжелика, с длинными локонами, ниспадающими на плечи, стояла у плиты в фартуке, а Остин, живой и невредимый, завтракал с преогромным аппетитом.

– Доброе утро, – озадаченно произнесла Мишель. В ее памяти черно-белым кино промелькнули события последних шести месяцев: авария, крематорий, мраморная урна с прахом Остина.

– Доброе утро! – ответила Анжелика и поцеловала дочь в щеку. – Садись, яичница и бекон готовы.

Мишель отметила, что на окне около раковины в горшочках не орхидеи, а фиалки, и, не веря своим глазам, прошептала матери на ухо:

– А где Фред?

Анжелика замерла и удивленно посмотрела на дочь.

– Милая, ты в порядке? Придется сказать твоему врачу, что от новых препаратов у тебя амнезия. Фред погиб в перестрелке с полицией. Наркотой торговал, упокой, господи, его душу грешную. – Она посмотрела в потолок, чтобы убедиться, что всевышний внимает ее молитвам. – Ты что, действительно не помнишь?

Мишель покачала головой.

– Наверное, какое-то временное выпадение памяти. Напомни, пожалуйста.

– Как такое можно забыть? Я получила приличные деньги, ведь его жизнь была застрахована. Хоть он и был идиотом, который не ценил что имел, но мы организовали для него похороны его мечты. Впечатляюще было развеять его пепел в небе под грохот салюта.

Анжелика закрыла глаза, вспоминая яркие мгновения, как они отмечали жизнь и смерть ее мужа с петардами, пиццей и кока-колой, как он указал в завещании.