Твое желание. Фрол

— Это Таня? — перебиваю его.

Он кивает.

— Оля, — снова пытается до меня достучаться, — я же вижу, у вас с Фролом не те отношения, чтобы вот так все закончилось. Он относится к тебе не так, как… в общем, не так, как к другим. Здесь просто совпало. Я сам дурак — забыл, какой день, притащил тебя…

Поднимаю голову, всматриваюсь в глаза, в которых плещется лавиной раскаяние, и качаю отрицательно головой. Не потому, что хочу его успокоить. Просто ведь правда в другом.

— «Не так, как к другим» — говорю ему, — слишком мало, чтобы забыть о любви.

Он матерится, сжимает мои плечи и одновременно прижимает сильнее к себе, заметив, что я начинаю дрожать.

— У него к тебе серьезные чувства, — твердо чеканит он. — Это то, что я хотел тебе сказать. Тебе просто нужно немного подождать — он сейчас сам не свой.

— Да, серьезные — соглашаюсь, — он смог меня убедить, что это чуть больше, чем секс для здоровья.

Он хочет оспорить, снова что-то сказать, но я не могу больше слышать от него то, что хотела бы услышать от его старшего брата. Нет сил. Это просто невыносимо.

Отталкиваюсь от парня, чтобы снова идти вперед, даже если не дойду до машины — куда угодно, только бы подальше отсюда. Но, видимо, идти снова не получается, потому что Макар меня останавливает, чуть встряхивает, чтобы взглянула на него, и приказывает:

— Подожди меня здесь. Я подъеду.

Провожаю взглядом мужскую фигуру, а потом отрываю себя от него — нужно сосредоточиться, вернуться в реальность, нужно просто дышать глубоко, выспаться, вычеркнуть, все забыть. Хочется свернуться калачиком, укрыться теплым пледом и пить какао, которое ненавижу.

Не знаю, почему именно этот напиток кажется сейчас самым желанным. Возможно, я верю, что неприятное вытеснит все приятное, все, к чему так отчаянно тянется сердце.

Какие-то громкие голоса привлекают мое внимание, выталкивая из полусонного, или честнее сказать — из полубессознательного состояния. Машинально слежу за эффектной брюнеткой, которая выходит из красной иномарки, и раздраженно топает по белому снегу черным сапожком.

— Брысь! — цедит она, поджимая ненатурально пухлые губы. — Брысь, я тебе говорю!

И я замечаю, что у ее ног сидит серый котенок. Ну как котенок — месяца два или три. Немного испуганный, смотрит на нее изумленно, как будто не понимает, что происходит.

— Кирилл, — окликает брюнетка водителя, — я же просила тебя увезти эту мерзость подальше!

— Так я увозил, — пожимает плечами мужчина.

— В соседний двор?! — пуще прежнего раздражается женщина. — Почему он второй раз возвращается?!

— Тань… — вяло спорит водитель.

— Кирилл, если это тупое существо не желает жить, реши вопрос кардинально!

— Ок. Только поставлю машину.

Иномарка отъезжает к парковке, а женщина, не глядя на котенка, который бежит следом за ней, быстрым шагом направляется к дому. Поравнявшись со мной, одаривает меня колким взглядом, наверняка полагая, что тем, кто в такой одежде, даже у ее парадного нечего делать. И не оглядываясь, скрывается в здании, чуть не прищемив дверью котика.

Тот остается сидеть.

Жалко мяукает, пытаясь дозваться, жалобно скребет лапкой по массивной двери, но куда ему взломать кодовые замки и растопить ледяное сердце?

— Оля! — слышу окрик Макара.

Вижу боковым зрением, что машина уже рядом с парадным и, не раздумывая, не дожидаясь, пока вернется водитель брюнетки, подхватываю котенка. Он сопротивляется, рвется, все еще надеется, что это ошибка и хозяйка его просто потеряла и не может поверить, что он вдруг нашелся.

Но я прижимаю его к дубленке сильнее и вместе с ним сажусь в машину Макара.

Не могу сказать отчетливо, что мною движет. Я никогда не хотела у себя в доме животных, прекрасно понимая, что это ответственность, смена привычек. Возможно… да, признаюсь, мелькала такая мысль, что хотя бы одно существо, хотя бы одну жизнь я уведу у Татьяны.

Котенок не успокаивается — крутится у меня в руках, беспомощно поглядывает в окна машины, царапает мои пальцы, но так даже лучше. Легкая боль отрезвляет, не позволяет снова скользнуть на дно. И я прохаживаюсь по острой грани реальности, пытаясь свыкнуться с тем, что случилось.

Не так быстро, не сразу, и не тогда, когда перед глазами мелькают все лучшие моменты моих последних, уже законченных отношений — все понимаю, и все равно пытаюсь выжечь их как можно быстрее.

Мы долго едем в полном молчании. Макар бросает на кота всего один взгляд, не интересуясь, почему пассажиров вдруг стало двое. А потом, просто так, без какой-либо подготовки или вступления начинает рассказывать…

— Таня… — он вздыхает и делает паузу, глядя прямо перед собой, на дорогу.

И я тоже смотрю на серо-белое полотно, чтобы не сорваться на крик, чтобы не выскочить из машины, чтобы не заткнуть уши, что будет выглядеть малодушно, по-детски, чтобы не врать, что не хочу знать, неинтересно, неважно…

Выдыхаю, глажу кота, который царапает еще жестче, оставляя глубокие красные полосы на ладонях, и слушаю.