Твоей любви отрава

А он снова за свое. Так и хочет, чтоб она захлебнулась своим сожалением. Невыносимо! Так, что она сорвалась сама. И перебила:

— Да сколько раз мне вымаливать твое прощение? Марк, перестань! Я правда сожалею, обо всем, каждый Божий день… я… прости еще раз, слышишь, прост…

Она не успела договорить, когда рот накрыла крепкая мужская ладонь, вжимая пальцы в щеки. И все тот же свирепый взгляд впился в ее испуганное лицо.

— Замолчи, — выпалил он. — Замолчи… — повторил почти шепотом. — Не хочу это слышать…

Он стоял так близко, что она во всех красках могла разглядеть эмоции на мужском лице. Там была боль, ужасно мучительная. А еще то, что испугало ее и вызвало трепет во всем теле — там была настоящая страсть, лютая и опасная. Та самая, на которую смотрела так много раз, которую знала наизусть, могла угадать по каждой черточке родного лица.

— Марк… — проговорила она с испугом, когда поняла, что он вот-вот ее поцелует.

И вздрогнула, когда услышала взволнованный голос своего ребенка:

— Мама?..

Марк отпустил так резко, что Марина пошатнулась. Но приходить в себя времени не было. Шагнув в сторону, она подошла к сыну, который явно испугался увиденного.

— Да, малыш, — произнесла, забирая его на руки и унося обратно в комнату. — Все хорошо. Мы с моим другом просто разговаривали.

— А когда мы поедем к папе? — вдруг спросил он, напрочь выбивая ее из колеи.

Будто понимал, что именно здесь только что происходило. Даже больше нее самой, которая не понимала ничего. Ведь уже смирилась с гневом своего давнего друга. Поэтому совершенно не ожидала увидеть на его лице нечто противоположное, что когда-то так часто ее мучило — чувством вины ли, ответным и в то же время запретным желанием, которое распалялось от искр его огня. Тогда это было так некстати. Ведь у нее рядом другой, тогда еще любимый мужчина. А у них с Марком куча совместных планов и целей, которые можно было добиться, не смешивая танцы с отношениями. Ведь им было так хорошо просто дружить. Так важно. Но что, если тогда, несколько лет назад, она совершила ошибку, когда сказала ему «нет»…

* * *

В эту ночь снова без сна. В тишине собственной кухни. С бокалом коньяка, чашкой кофе и початой плиткой горького шоколада. Второй час он мусолит в руках красную бархатную коробочку. В эти выходные планировал сделать Лизе предложение. Планировал еще несколько недель назад. До того, как в его жизнь влезла давняя любовь. Теперь сомневался. Только вот до конца не понимал — почему именно. Ему хорошо с Лизой, и достаточно просто. У них общие интересы. А Марина… она в прошлом. Да и проблема какого-то выбора даже не стояла. Просто любил он эту женщину до сих пор. Подумаешь, какая незначительная «мелочь». Отвратительная. И уже совершенно ненужное чувство в его возрасте, в его ситуации.

А ведь сегодня едва не сорвался. Едва не поцеловал ее. Если бы не мальчишка, он бы взял Марину прямо там, в коридоре. Соскучился. По теплу ее, по стройному телу, да просто — по ней. Когда-то они проводили вместе массу времени. Будто прожили целую жизнь. Постоянные, порой каждодневные тренировки. Соревнования, совместный отдых в кругу друзей. Тогда она была больше с ним, нежели с Олегом. Это льстило, создавало иллюзию, что именно он самый важный мужчина в ее жизни. А все равно ревновал так адски, что кровь закипала. Стоило только представить Марину в объятьях Олега…

Сейчас уже плохо понимал, зачем же терпел все это. Ведь не слабый, не ущербный какой-то — был в тот момент, до аварии. Тогда у него еще не было шрамов, включая самый некрасивый — на лице. Не было инвалидности после травмы позвоночника. Тогда он вполне мог бы побороться за любимую женщину. Да и сейчас может себе это позволить. Только не хочет. Марина сделала свой выбор. Точка поставлена. Все… с него хватит. Лишь бы в самом деле не сорваться, так не вовремя.

Да только глупо все это. Разрешить Марине поселиться у него и надеяться на собственное благоразумие. Это сложно. Это невыносимо. Слушать ее шаги в тишине дома. Слушать, как принимает душ. И встречаться глазами, когда заходит на кухню в тонком халатике и с мокрыми волосами. Такая домашняя и родная…

— Не помешаю? — робко спрашивает она.

— Нет.

Зайдя внутрь, Марина готовит себе чай. Не спеша, напряженно под его взглядом, осторожно. И садится напротив, сразу замечая красную коробочку в его руках. Момент испуга в ее глазах удивляет. И настораживает. Ведь никогда не волновали его личные дела. Это было ясно с самого начала, еще несколько лет назад. Даже сейчас она ворвалась в его жизнь без стука, не спрашивая насколько это удобно. Она просто пришла, чтобы снова его замучить.

— Это для Лизы? — хватает наглости спросить.

— Да.

— Можно посмотреть?

Такая простая просьба, а пальцы сами собой сжимаются на маленьком комочке из бархата. Странно ли, но ему не хочется выполнять эту просьбу. Чтобы смотрела, чтобы лезла. Они давно уже не друзья. Да и никогда ими не были. Просто любовь в одни ворота.

Просто любовь…

— Ничего интересного, — говорит он.

Такой ответ Марину расстраивает. Будто и правда обидел. Опускает глаза. Пытается улыбнуться.