Твоей любви отрава

— О, это здорово, — поспешила она ответить, чтобы скорее сменить тему. — Так что на счет ребят? Могу я с ними заниматься и дальше?

— Дерзай. Какая уже разница.

— Спасибо. Я сделаю все, что смогу.

* * *

Похоже опять бессонница. Как-то особенно паршиво. Надо было опять ехать к Кате. А лучшее вообще к ней переехать. Только смешно. Чтоб его выгнали из собственного дома — это могло получиться только у Марины. А она тоже не спала. Весь вечер с сыном — играла с ним, искупала, уложила спать. Два раза заходила на кухню за компотом. Только потом занялась собой и отправилась в душ. Жаль, что это все создавало неприятную иллюзию. Будто они настоящая семья, которая могла бы у него быть еще несколько лет назад. Будто там, в соседней комнате, спит их ребенок…

Похоже, Марк все-таки никогда ее не простит. Марина права. Потому что до сих пор горько. Что одной маленькой жизни не дали даже шанса появиться на свет. Теперь оставалось только гадать: была бы это девочка или мальчик? Да только смысл думать о том, что так и не случилось. Марина родила сына другому. А его до сих пор трясет от букета лишних эмоций.

Она появилась на кухне после душа. Посмела показаться ему на глаза в тонком халатике и с мокрыми волосами. Посмела приблизиться, окутанная сладким цветочным ароматом. Стала заваривать себе чай, повернувшись к нему спиной, демонстрируя свою подтянутую задницу и длинные, красивые ноги. И вот уже в паху недвусмысленно затвердело. Только не секса хотелось — всего лишь безудержное желание обладать. Некстати вспомнил о том, как вышел сегодня к ней в центр зала. Ностальгия его чуть не убила. Да он едва не захлебнулся своими эмоциями. И продолжает ими давиться до сих пор.

— Тебе сделать что-нибудь? — вдруг спрашивает она. — Чай или кофе?

— Нет.

Взяла чашку и села к нему за стол, прямо напротив. Без макияжа, а все равно красавица. Настоящая дива. А еще шикарная партнерша, вполне хорошая мать, наверняка верная жена и всегда невыносимо сексуальная женщина.

— Знаешь… — снова начала она говорить. — Можешь злиться на меня сколько угодно, но я все равно это скажу… я скучала.

Потрясающе. Он бы и рад слышать подобное, если бы только вообще хотел это знать.

— И хоть сегодня на паркете ты был как никогда груб, — продолжила Марина, намеренно делая ему замечание, — это все равно было очень волнительно.

А ему и сказать нечего. Из того, что можно было бы озвучить вслух. Произнесет правду — всю душу свою обнажит. Поэтому грубо молчал. Только смотрел на нее в упор, разглядывал. И себя пытался уговорить, что ему нет никакого дела до рта ее манящего, до тела стройного. И что их сегодняшний танец — это просто танец. Пусть даже внутри до сих пор вибрировало от подъема давно забытых эмоций.

— Ладно, — наконец-то снова произнесла Марина, поднимаясь из-за стола. — Я, наверное, пойду сушить волосы и спать. Завтра тяжелый день. Ты ведь в суд со мной поедешь?

— Да, — коротко ответил он.

— Спасибо, — добавила она со скромной улыбкой, прежде чем уйти.

Марк выдохнул, только сейчас понимая, в каком же напряжении находится рядом с ней. Когда натягивается каждый нерв, каждая жила каменеет. Словно все тело готовится к серьезному удару, заведомо зная, как же сильно будет больно. Еще и слова ее неуместные. Скучала она, блин. Будто его должно это волновать. А ведь волнует, до сих пор, вся она.

Но Марина права — завтра у них тяжелый день. Самое время сделать пару глотков коньяка и отправится спать. И желательно без снов, особенно эротических.

* * *

Она опять не спала. Все утро в растерянности. На суд — как на каторгу. Только перед этим завезли Димку к сестре. По дороге — позвонила Софи и Мише, долго вела с ними беседу, уговаривая не делать глупости. Оба пообещали завтра приехать в школу. Когда припарковались перед зданием суда, Марина с трудом заставила себя выйти из машины. Ноги вообще не слушались. Они хотели бежать, чтоб далеко и без оглядки. Ведь одна мысль о скорой встрече с Олегом, тем более в таких обстоятельствах, внушала настоящий страх.

— Ты как? — даже спросил Марк, стоя рядом. — Бледная вся.

— Терпимо.

— Выдержишь?

— У меня нет другого выбора.

— Тогда пойдем.

А она и шага ступить не успела, как вдруг увидела напротив знакомую машину. И мужчина из нее вышел тоже очень знакомый. С нее ростом, поджарый, черноволосый с короткой стрижкой, когда-то сильно любимый. Один его недовольный взгляд — сразу холодом пронзило по всем позвонкам. И к Марку невольно поближе встала, уже сейчас прося защиты.

— Ну, здравствуй, дорогая жена, — произнес Олег издевательским тоном.

Он был зол. Одет в черный костюм, один из тех, в котором обычно ходит на работу. А с ним еще двое сопровождающих — близкий друг, который ей скромно кивнул, и второй — наверняка адвокат.

— А у меня были мысли, что ты можешь сбежать к своему танцоришке. Только верить в это не хотел. Надеялся, не посмеешь.