Твой ангел-хранитель

Доносишь эти и подобные примеры из жития святых до своих притихших, покладистых, улегшихся мыслей – и эта сладкая усыпляющая сказка, вызывающая удивление, умиление, преклонение перед ее героями, распахивающая фантасмагорические двери и приглашающая войти, вчувствоваться, прикоснуться к тайне, вдруг остро отточенной секирой обрушивается на твою собственную голову: «А чего стоишь ты сама?» – «Да нужна ли ты в Царствии Небесном со всем своим хламом, который долгие годы кропотливо копила на запыленных чердаках, в унылых отсыревших чуланах памяти?» – «На какие космические мили отстоишь ты от этих людей, чье Божие сыновство, набранное жирным шрифтом, бросается в глаза при любой близорукости, скудоумии и “окамененном нечувствии”?»

Мое единственное достояние – стыдение лица и молчание уст. Предстоя Страшному суду Твоему в убогой молитве моей, не обретаю в себе ни единого доброго дела, ни единого достоинства и предстою, лишь объятый отовсюду бесчисленным множеством грехов моих, как бы густым облаком и мглою, с единым утешением в душе моей: с упованием на неограниченную милость и благость Твою. Аминь. (Из молитвы святителя Игнатия Брянчанинова).

Это они, ежечасно ведущие брань с ветхой своей природой ради стяжания Духа Святого, выстраивающие в сердце и в уме бастионы невиданной мощи от нашествий бесовских, изнуряющие плоть постом и бодрствованием, простаивающие в коленопреклоненных молитвах ночи напролет, видели до микроскопических проявлений свою греховность, мучались ею, с радостью подвергались болезненной чистке страданием. И сподобились, и удостоились, и были приняты Отцом еще при жизни…

Чувство своей глубокой греховности у святых – от их близости к источнику света – Христу.

А мы… безнадежно изолированы от Бога, лишены даже потребности в Нем. И этот тип культивируется современной жизнью – воспитанием, литературой и т. д… Что больше всего страшит в себе?  – это состояние нечувствия, духовной лени, слепоты. Какую боль и раскаяние должен был бы вызывать грех, какую жажду покаяния и прощения должна была бы испытывать душа! Ничего же этого обычно нет. Да и кругом жизнь так идет, как будто и впрямь все благополучно на свете… Идея Бога вытравлена в душе, и какие нужны катастрофы, чтобы человек мог возродиться!

Как мы жалки в нашей успокоенности этой жизнью! Хрупкий островок нашего «нормального» существования будет без остатка размыт в загробных мирах (Священник Александр Ельчанинов).

Имеющий уши, да услышит!

Впрочем, и сытость, и успокоенность, и тотальная духовная спячка присущи не всем и не повсеместно. Сейчас много людей просыпается, покидая символические берлоги и устремляясь «не зная куда , не зная зачем», зачастую вышвырнутые из сна житейскими крушениями и неурядицами, а подчас ведомые какой-то смутной, полуосознанной, все нарастающей неудовлетворенностью.

И страхом!

Мир сошел с колеи. Техногенные аварии стали «делом чести» чуть ли не каждого дня, природные катаклизмы, поигрывая коготками, вонзают их попеременно то в тело суши, то в плоть океана. Зверства, учиняемые иными над своими ближними и дальними, блокируются нашим сознанием, уже не повергая в шок (разве что умозрительный, отвлеченный) и лишь выгодно оттеняя нашу собственную внешнюю благопристойность.

И ширящаяся, множащаяся гнусность, тянущая щупальца с журнальных полос, экранов, мониторов… Парад непристойностей, чугунным строевым шагом прущий в наши полушария, чтобы окончательно удавить, изничтожить остаточные ростки чистоты, милосердия, человечности…

И чем более мир оплетают толстые, как канаты, а в иные моменты вкрадчивые, как паутина, сети зла, тем настойчивее Господь Бог стучит в наши двери.