Твой ангел-хранитель

Святой архангел Иеремиил (с еврейского – « возвышение к Богу, высота Божия») – внушитель добрых помыслов, возноситель душ к Богу, милосердие Божие.

Эти святые архангелы – серафимы Божии не считаются архангелами в общепринятом (вышенаписанном) смысле, и называют их так лишь в качестве вождей ангельских сил.

Все девять ангельских чинов соберутся в день Страшного суда, когда «…приидет Сын Человеческий в славе Своей и ecu святии ангелы с Ним…» и святые апостолы, и Божии угодники: Николай Чудотворец, Сергий Радонежский, Серафим Саровский, блаженная Матрона, Иоанн Кронштадтский и многие другие, горячие ходатаи за нас, грешащих и нераскаянных, кому молимся теперь, к чьим мощам припадаем, испрашивая исцеления и благополучия в нашей земной юдоли.

Из театра теней – в жизнь живую!

Убаюканными челночками, нам качаться в волнах мирских – не вечно, и шустрые, пестрые рыбешки за бортом – наши душевные и телесные устремления – будут тешить, и занимать, и привораживать обманутый ум и зачарованное сердце лишь до обещанной Библией грядущей бури, чье грозное приближение уже носится в настороженном воздухе и чуется всякой пытливой и внимательной душой.

Дорогие мои человеки! И те, кто прочтет, и все, кто пролистнув, захлопнет или отложит эту книгу… Вся моя дерзость обращения к теме, которую попыталась раскрыть с помощью святоотеческих писаний, извиняема, может быть, лишь одним: искренней надеждой, что убогая лепта моя привлечет чью-нибудь мятущуюся душу, отпавшую от мира с его дешевыми и обманчивыми радостями и пока не пришедшую ко Христу, – к книгам истинных воинов Христовых, своей жизнью, кровью, потом сподобившихся Царствия Небесного.

Мой опыт покуда мал, мои подвизания на пути Христовом ничтожны, мои победы – всего лишь суть перенесенные с горем пополам поражения. И непреходящей устремленностью худо-бедно, но все ж таки продолжать свое черепашье движение горе – я обязана этим книгам, этим людям.

Они, наши святые покровители, всегда помнят о нас, слышат нас, молятся о нас перед Всевышним Владыкой. Но молятся прежде всего о нашем спасении, о прерывании нашей затянувшейся мирской спячки, о пробуждении в наших душах голода и жажды по Богу, а не о тех мирских побрякушках, которые иной раз – символические дети, забравшиеся на отцовские колени, – мы самозабвенно выклянчиваем у них.