Твой «человек-полиция»

— А нам говорят Евгений Михалыч на больничном, мы-то думали простуда или… а тут перелом! Как же Вы так, Евгений Михайлович? — сетует женщина средних лет, видимо, родительница Женькиного воспитанника.

Харди несется сломя голову резко утягивая меня вперед за поводок. Рад хозяину. Искренне так рад. Самые преданные создания на Земле — собаки. Иногда аж зависть берет, Женька́ хоть собака дома встречает после работы, ждет. А тебя, Илья, дома никто не ждет.

— Никита, тише-тише, Евгению Михайловичу нельзя нагрузки, ты что! — ругает мальчишку всё та же женщина.

Пёс, как танк, напролом рвется к своему хозяину, с бешеной скоростью виляя хвостом. Еле удерживаю натянутый поводок, что б не прыгнул на Женька́ и не покалечил больную ногу.

— Так. — хлопаю по плечу друга. — пиши список мне в месенджер, что купить, и я поехал, а ты пообщайся пока. — вручаю поводок и ухожу со двора.

Сажусь в машину, пиликает сообщение со скромным списком продуктов, в завершении которого красуется пиво. Ну какое на фиг пиво в его состоянии? Спортсмен тоже мне. Видать, сильно плющит его от боли. Закупаю всё по списку. Возвращаюсь.

Харди гоняет носом мяч с мальчишками, Женёк в окружении всё той же женщины и молоденькой девчонки. Подхожу ближе, узнаю девочку, видел, живет здесь, светленькая, миловидная, сегодня улыбчивая, не как в прошлый раз стесняшка. Или это она улыбчивая в компании Женька́? Маленькая, тоненькая, руками себя за плечи обнимает, замерзла что ли? Чего тогда стоять, иди домой, нечего тут сердобольствовать вокруг больного нашего, есть кому о нем позаботиться. Да и сам он справится. Зависть, злость, ревность от такого внимания к его персоне? Встряхиваю голову. Бес попутал.

Подхожу, ставлю пакет на край лавки.

— Ваш заказ доставлен, всё по списку.

— Спасибо! — заглядывает в пакет, хмурится.

— Это мой друг, Илья. — представляет меня Женек. — Он всё это время пса моего выгуливал, если б не он…

— Если б не он, то кто-нибудь другой. — перебиваю его.

Девчонка резко меняет выражение лица, голову в сторону, будто я не пакеты на лавку поставил, а ведро говна. Ну извини, милая, прервал я вашу беседу задушевную. Стоит, молчит и не уходит, улыбается натянуто, странная, замороженная какая-то.

— Пошли, у тебя постельный режим. — указываю на запястье с часами.

— Окей, доктор.

— Илья, а Вы правда доктор? — интересуется женщина.

— Нет, это я шучу, Анжелика Владимировна. Илюха у нас начальник. — ржет, опираясь на костыли, Женя.

— Евгений Михалыч, Вы не стесняйтесь, если надо звоните, а утром Никита будет заходить мусор у вас забирать.

— Спасибо, не стоит. До свидания. Никитос, завтра полшестого тренировка во дворе.

Беру пакеты, идем к подъезду.

— Я смотрю, ты подсуетился. И мусор тебе вынесут, и тренировку уже во двор перенес. Небось и готовить нашел кто тебе будет? — киваю в сторону, намекая на девчонку.

— Готовить думал ты будешь! — бессовестно ржет и кривится от боли.

— Иди уже. — открываю дверь подъезда, пропускаю Женька́ и пса.

— Дверь, придержи. — кивает мне друг назад.

Поворачиваю голову. Девчонка, та самая, замороженная, с пакетами в руках и рюкзачком через плечо. Глаза огромные, синие, красивые. Впервые так близко вижу их. Стою в дверном проеме, не шевелюсь, будто заморозила меня взглядом своим.

— Заходи, Лесь. — машет он ей рукой с костылем, почти теряя равновесие.

Девчонка быстро отмирает, ловко перебрасывает оба пакета в одну руку, и свободной придерживает Женька́ за локоть. Да уж, не совсем замороженная, реакция есть. И её, еле слышное и заботливое, «Осторожно» прям бесит!

Харди вертится вокруг ног, бьет хвостом. Она умело перехватывает его за ошейник и командует сидеть, пёс слушается.

Стоим, ждем лифт, рассматриваю девушку. Светлые волосы до середины спины, почему-то возникает желание знать какие они на ощупь, пропустить сквозь пальцы. Тоненький пиджачок, джинсы, сидят как надо, обтягивают хорошенькую попку-персик.

— С работы? — прерывает Женёк.

— Угу. — тихо отвечает, но видно, что нервничает, румянец на щеках, грудная клетка часто поднимается, ноздри еле заметно раздуваются, взгляд прячет. Скромная такая. На кого такая реакция, на Женька́ что ли?

— А я вот нескоро выйду. — с сожалением. — И всё лето в этом гипсе, с этими палками.

— Мне очень жаль. — выдает девчонка. — Если могу чем-то помочь, в магазин там сходить по мелочи… обращайся.

— Спасибо, Лесь. — довольный, с улыбкой до ушей.

Двери лифта распахиваются, первым срывается Харди, затем ковыляет Женёк. Жму кнопку удержания жду, когда замороженная скромница соизволит зайти в лифт, но не заходит. Поднимаем глаза друг на друга. Чего ждет-то, особого приглашения? Киваю ей в сторону лифта, заходит. Жму на девятку, смотрю на неё и жду, когда скажет на какой этаж ей. Но тут Женек опережает:

— На четверочку нажми, Илюх.

«На четверочку» — эхом отдается у меня в ушах. Твою ж мать! Четвертый этаж. Ты поэтому такая замороженная, Леся? Леся, Олеся, стало быть. Имя какое красивое. Ее зовут Леся радостными вспышками сияет в моем мозгу. Ее-то да, а вот мою незнакомку из десятой квартиры… А из десятой ли квартиры, Леся?