Твой демон зла. Ошибка

– Вопрос к делу не относится! – немедленно отозвался голос: – Обмен произойдет следующим образом: Пашутин будет спускаться вниз по лестнице, по моей команде одновременно с этим наш человек во дворе будет двигаться к дипломату. Он достигнет своей цели тогда, когда Пашутин пройдет половину пути до вас! В случае, если вы соберетесь сделать какую-нибудь глупость, Пашутин будет уничтожен нашим человеком, контролирующим его движение! Вы согласны на наш план? Времени на размышления у вас нет, имейте в виду…

Ну, раз времени нет… Сказать «нет»? И что потом? И я сказал:

– Согласен!

А что еще мог я ответить? В спокойной обстановке, возможно, из создавшейся ситуации и нашелся бы и другой выход, но тут, в пыльном, пахнущим кошками подъезде, когда счет идет на секунды, у меня просто не было выбора…

На лестнице, наверху, послышалась шаркающие шаги Игоря. Одновременно с этим я услышал короткий приказ, отданный говорившим с мной, скорее всего по рации. Спустя секунду во дворе из-за серой «ракушки» появился человек. Он медленно, но уверенно шел к песочнице.

– Игорь! – крикнул я: – Подай голос!

– Я иду… – срывающимся фальцетом откликнулся Пашутин. Вскоре его шаги стали громче, и я увидел спускающегося электронщика, за спиной которого, слившись с Пашутиным, виднелась темная фигура. Человек во дворе почти дошел до песочницы…

– Внимание! Воронцов, я считаю шаги! – сказал невидимый координатор всей операции: – Пашутин, вы идете строго под счет! Наш человек во дворе – тоже! Раз! Два!..

Пашутин был на последнем лестничном пролете, ведущем вниз, к выходу из подъезда. Теперь я ясно различал его бледное лицо. Тем временем во дворе человек уже взял дипломат и двинулся в обратный путь…

– Три! Четыре! Пять! – продолжал считать голос. В подъезде повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь звуками шагов спускавшихся.

Вдруг Пашутин резко, не сгибаясь, прыгнул вперед с отчаянным криком:

– Стреляй!!!

Тишину вспорола автоматная очередь. Игорь вскрикнул, ломаясь в прыжке пополам, но мне хватило времени, чтобы вскинуть пистолет и не целясь выстрелить в темную фигуру на лестнице.

После выстрела тот осел, а я уже повернулся и дважды выстрелил из-за подъездной двери по рванувшемуся к «ракушке» человеку с дипломатом. Попал я в него или не попал, времени разбираться не было. Мне хватило того, что я увидел, как человек во дворе упал, дипломат вылетел у него из рук и приземлился на кучу рыхлого снега возле все той же песочницы.

Я наклонился над распластавшимся на ступеньках телом Игоря, потрогал «точку жизни» на шее. Пульса не было! Мертв…

«Все, звиздец! Эх, Игорь, Игорь… Надо спасать Прибор!», – пронеслась в голове мысль. Но прежде нужно было обезопасить тылы, и я бросился вверх по лестнице, наступив на труп боевика, который шел за Игорем.

На ходу вытащив из кармана бронежилета светошумовую гранату, я в два прыжка преодолел лестничный пролет, отделявший меня от площадки между первым и вторым этажами, выдернул чеку и закинул гранату на второй этаж, к дверям квартиры. Ухнуло, раздался пронзительно оглушающий визг, и тут же полыхнуло так, что в глазах заплясали «зайчики», не смотря на предусмотрительно сомкнутые веки.

Я практически на ощупь проскочил последний пролет, и еще на бегу, пригибаясь к ступенькам, выстрелил по двум бестолково топчущимся у открытой двери силуэтам.

На ходу подхватив валяющийся у одного из тел автомат, я влетел в квартиру, вихрем пронесся по комнатам, и на кухне меня чуть не вырвало, когда я наткнулся на труп Элеоноры Тимофеевны, убитой выстрелом в затылок. Женщина лежала на полу, неловко подвернув руку, наброшенный на голое тело старый махровый халат распахнулся, а в добрых близоруких глазах застыл ужас… Я прикрыл полой халата дряблое, старушечье тело, скрипнул зубами и выскочил из кухни.

Больше в квартире никого не было…

Выглянув в окно пашутинской комнаты – трое человек, пригибаясь, бежали с разных сторон к центру двора, где одиноко лежал на снегу коричневый дипломат. Медлить было нельзя, и я, разбив толстым дырчатым стволом автомата неизвестной мне конструкции окно, начал поливать бегущих длинными очередями, закусив губу. И заставил таки всех людей во дворе прижаться к земле, а потом – отползти назад!

«Хрена вам, а не Прибор!», – вертелась в голове дурацкая присказка: «Хрена вам! Хрена!»

Подхватив табуретку, я вышиб остатки стекла, торчащие в рамах, и выпрыгнул со второго этажа на стоящую под окном, занесенную снегом «Победу». Крыша машины, не смотря на почтенный возраст, выдержала, я кувырком скатился с нее в мокрый снег и присел за стоящим рядом «четыреста двенадцатым» Москвичом оранжевого цвета.

«Думай, Воронцов, думай! Ну, давай, не раскисай, сейчас не время! Надо выбираться из этой „ямы“!», – я внимательно следил за двором, одновременно «накачивая» себя, подталкивая к позитивным мыслям, которые могли бы помочь найти выход из сложившейся ситуации…

Время шло. Я сидел за Москвичом уже минут пять – непростительная задержка с точки зрения профессионала, противник мог перегруппировать свои силы, мог скрыто подкрасться, нанести внезапный удар…