Твой «Демон Зла»: Поединок

«Они боятся повредить Прибор!», — вдруг понял Сергей. Верно его предположение или нет, гадать не было времени. Он подхватил нагретый солнцем чемоданчик, поднял его, как щит, перед собой, и из-за этого прикрытия начал осматривать безмолвные окна домов, мокрые красные и серые крыши, черные провалы чердачных отдушин.

Стрелков он заметил почти сразу, видимо, они уже не прятались так же тщательно, как в начале операции — один на крыше, один в открытом подъездном окне дома напротив, ещё один — в дальнем углу двора, в тени от дома, за заснеженной «катушкой» кабеля.

«Пожалуй, двоих я смогу снять!», — подумал Сергей, не прекращая прикрываться своим импровизированным щитом и поворачиваясь так, чтобы «дипломат» закрывал его от всех трех противников.

Воронцов перехватил тяжелый «дипломат» левой рукой, правой выхватил пистолет, и выстрелил в первого стрелка, вжимающегося в железо крыши. Бах! Человек выронил оружие, черный небольшой автомат, внешне похожий на чеченского «борза», полетел вниз и с железным лязгом ударился о вытаявший пятачок мокрого асфальта у водосточной трубы.

Сергей в этот момент не думал о том, этично или нет — стрелять по тем, кто не может ему ответить — это были враги, и тут действовал жестокий принцип: «Убей, или убьют тебя!». Какая уж тут, к чертям, этика!

Он уже ловил на мушку прячущегося за барабаном кабеля человека, как вдруг за его спиной затрещал «узи». Раненый в самом начале перестрелки парень в кожанке отлежался в ближнем к подворотне подъезде, и неожиданно вступил в бой, наплевав на Прибор в «дипломате», и, видимо, на все приказы своего начальства.

Воронцов с ходу несколько пуль «поймал» в бронежилет, а одна навылет прошила руку выше локтя, заставив Сергея выронить «дипломат» и вскрикнуть от боли. И тут ожили два оставшихся стрелка! Воронцов наугад выстрелил несколько раз по «кожаному», до половины высунувшемуся из приоткрытой подъездной двери, подхватил раненой рукой чемоданчик и побежал в глубь двора, где за блестящими «спинами» гаражей виднелась какая-то низкая пристройка, вроде сарая или строительной будки. Там Сергей надеялся перебраться в соседний двор.

Добежав до половины пути, он понял, что это ему не удасться. Стрелки короткими, точными очередями отжимали его от гаражей, загоняя в глухой угол, образованный выступом противоположного Пашутинскому дома.

«Все! Попал! Теперь какой-нибудь снайпер замочит меня в две секунды!», — подумал Воронцов, затравленно озираясь, прижавшись спиной к желтой, беленой стене дома, покрытой от сырости темными разводами и пятнами. Стрельба стихла — видимо, противник прикидывал, как лучше «взять» упорного телохранителя…

И тут простая в своей гениальности мысль подсказала Воронцову план его дальнейших действий! Конечно, как же он сразу не додумался, их же учили этому в школе!

Прямо над его головой начиналась пожарная лестница, та самая, с которой стрелял в форточку Пашутинской комнаты якобы киллер три недели назад. Воронцов продел ручку «дипломата» в брючной ремень, затянул его потуже, потом резко подпрыгнув, ухватился обеими руками за нижнюю перекладину лестницу, изогнулся всем телом, качнулся назад, и изо всех сил бросил себя вперед, протаранив ногами стекло в ближайшем окне первого этажа! Сергей закричал, не столько от боли, сколько от страха — он летел вперед ногами в полную неизвестность чужого жилья, а воображение уже рисовало табуретки или столы, о которые он сломает себе позвоночник. Однако выбирать не приходилось…

Сзади запоздало ударили автоматные очереди, но Воронцов, весь в стеклянной пыли и осколках, уже приземлился на полу небольшой, уютной кухни, своротив по пути стол и пару табуреток, и все же сохранив себя, вернее, свои кости, в относительной целости. Стекла сильно посекли Сергею руки, на шее ниже ухо моментально вспухла огромная гематома, оставленная оконной ручкой, но это были уже мелочи! Главное — он был жив и достаточно боеспособен, чтобы продолжать за эту самую жизнь бороться!

Из коридора на шум в кухню вбежала какая-то старушка, но увидев вооруженного, окровавленного человека, пронзительно заорала и осела у стены, твердя: «Господи, пронеси! Господи, сохрани!».

Воронцов бросился вперед по коридору, забежал в комнату, подскочил к окну — порядок! Окно комнаты выходило в соседний, практически точно такой-же дворик, но он, в отличии от Пашутинского, был проходным! Тут за спиной Сергея раздался подозрительный шорох. Он обернулся и увидел безмолвно плачущую от страха молодую девушку, наверное ещё школьницу, скорчившуюся в кресле.

— Не бойтесь, я ухожу! — как можно более миролюбивым голосом сказал Воронцов: — Там, в коридоре, вашей бабушке кажется плохо!

— Что вы с ней сделали?! — сквозь слезы крикнула девушка.

— Ничего, она просто испугалась! — ответил Воронцов, уже повернувшись к хозяйке квартиры спиной и открывая окно. Потом он вдруг замер, посмотрел через плечо на девушку:

— Вы слышали перестрелку? Почему не вызвали милицию? А?!

— Я… Мы… Мы испугались! — еле выдавила из себя та, закрывая лицо руками.