Твой 'демон зла'

- Не то чтобы сильно... - поморщился Игорь, глубоко затянулся: - Я вообще-то не пью, совсем! Так, изредка, по великим праздникам... О чем ты хотел меня спросить?

- Игорь, вчера, возле подъезда... Постарайся вспомнить того человека, в шарфе!

Пашутин наморщил лоб:

- До дома мы доехали на такси... Так, потом ты вел меня, потом... Ну да! Из подъезда вышел мужик, что-то говорил! Тоже, наверное, пьяный был!

- Ты вчера назвал его Ковалем! Владимиром Захаровичем Ковалем! Почему?

- Я назвал?! Да ты что! Коваль утонул в Хибинах, года два назад, в девяносто пятом! Жалко, хороший был мужик! Я работал под его началом в "Айсберге"! Он тогда руководил отделом...

- А чем вы там занимались? - поинтересовался Воронцов.

- Извини, Сергей, я не могу тебе этого сказать - подписка о неразглашении!

"Выходит, спьяну ляпнул?", - глядя на зеленоватого Игоря, думал Воронцов: "Но почему тогда именно Коваль, а не Иванов, Петров, Сидоров?.. Нет, хоть ты и ничего не помнишь толком, но я-то помню! Одно дело - ты ошибся! Но ведь этот "псевдо-Коваль" сказал: "Мне надо поговрить с Игорем Львовичем!". Ч-черт, не спроста все это... И очень мне не нравиться!".

Докурив, Пашутин отправился назад, создавать видимость работы - ему было плохо, и он особо не скрывал этого, в конце концов, вчерашний успех оправдывал все, в том числе и сегодняшнее "балдение" с чашкой крепкого кофе.

Санька Кох, наоборот, был в отличной форме. Он хлопотал вокруг Игоря, даже сбегал в аптеку за "Алко-зельцером", улучив момент, отвел в сторонку Сергея:

- Слушай, я вчера что-то не то начал нести, ты извини, больше не повториться! Я понимаю - секретность, конспирация и все такое! Вообщем-то правильно, вдруг, не дай Бог, действительно с Игорем что-то случиться...

Сергей потрепал Коха по худому, острому плечу:

- Ладно, хорошо, что понял! Забудем!

* * *

Потянулись будни. Воронцов постепенно привыкал к новой работе, перезнакомился с Пашутинскими сослуживцами, с ребятами из "ОО", жизнь вошла в обыденную, размеренную колею. "Господин Никто" больше не проявлял себя, постепенно страхи и опасения улеглись, и временами Сергей начинал думать, что руководство института и Урусов переоценили опасность, и что Никто просто обыкновенный маньяк-сумашедший. Таинственный Коваль, или его призрак тоже больше никого не тревожил, Воронцов даже иногда жалел об этом - уж больно скучно, рутинно и серо проходили дни, хотя, с другой стороны, для телохранителя отсутствие проишествий в жизни клиента - лучшая награда!

Из "оо-шников", работавших охранниками и телохранителями, Сергей ближе всего сошелся с Николаем Расщупкиным, тем самым улыбчивым парнем, который в первый день прибывания Воронцова в институте, после нелепого столкновения в коридоре, когда они чуть не устроили перестрелку, посоветовал Сергею, как лучше носить оружие.

В Расщупкине Воронцову прежде всего нравилось искренняя открытость, какая-то наивная честность, не часто встречающаяся ныне среди людей. Кому-то Николай мог показаться чудаком, максималистом, Сергей же видел в нем прежде всего отсутствие лицемерия, наигранности и фальши. Если уж Расщупкин улыбался, то от души, если хмурился, то по настоящему.

Николай раньше работал в КГБ, но после семи лет "честного топтунства", как он сам говорил, пережив все реорганизации и сокращения последнего времени, повидав за это время всякого, был уволен по сокращению штата. Навыков работы у Расщупкина хватало, и он старался помогать Сергею в трудные моменты, а моментов таких хватало - отсутствие опыта часто ставило Воронцова в нелепые положения. Например, надо ли сопровождать клиента, то бишь Пашутина, в туалет? С одной стороны, вроде бы и надо, а с другой - это унизительно и для него, и для самого Воронцова!

Расщупкин, узнав о проблеме, улыбнулся, похлопал Сергея по плечу:

- Ты понимаешь, Серега, телохранитель - фигура автономная, и должен прежде всего действовать по обстоятельствам, а не слепо повиноваться инструкции! Если в институте нормальная обстановка, чужих нет, все охранные службы работают нормально, зачем тогда излишние меры предосторожности? А что касается инструкции, то она тоже не может предусмотреть всего!

Как-то раз Пашутина в числе прочих сотрудников НИИЭАП пригласили на конференцию, посвященную проблемам биоэлектроники. По словам Игоря, главную ценность конференции составлял доклад какого-то немецкого светила, посвященный влиянию электро-магнитных излучений на живую клетку, все остальное было "чушью и ерундой".

- Пойдем только на доклад доктора Штанека! А сидеть там целый день у меня нет времени! - заявил Игорь Воронцову.

В "докладный" день Пашутин явился на работу в рубашке, пиджаке, и при галстуке. Правда, весь его "прикид" носил явный отпечаток холостой жизни пиджак был "слегка" помят, пуговицы пришиты разными нитками, а неглаженный галстук так и норовил скататься в трубочку. Но, все равно, выглядел Пашутин, особенно метров с пяти, очень праздничным.