Твой дядя Миша

Людмила медленно встает и шатаясь идет открывать дверь. Возвращается, отступая назад. За ней следом входят четверо вооруженных чекистов. Первым — человек в очках, видно интеллигент; у него высокий лоб, чисто выбритое лицо; кажется застенчивым — это Сабуров. За ним идут трое чекистов, среди них — Ермаков молодой.

Сабуров(останавливаясь в дверях). Разрешите?

Барабанов(не вставая с места). А вы разве спрашиваете разрешения?

Сабуров(развел руками). Элементарная вежливость.

Барабанов(вставая). Когда это было слыхано, чтобы вежливые люди в двенадцать часов ночи барабанили кулаками в дверь чужой квартиры?!

Сабуров. Положение обязывает, Геннадий Александрович!

Барабанов. Вы уверены, что разговариваете сейчас именно с Геннадием Александровичем?

Сабуров. Вы сразу слишком агрессивно нас встречаете…

Чекист(быстро направляется к камину, разглядывает горящие уголья и, не разгребая их, обращается к Сабурову). Только что сожгли какие-то бумаги…

Сабуров. То, что сожжено, — к сожалению, уже не бумага! (Барабанову.) Геннадий Александрович, есть у вас оружие?

Барабанов. Оружие?..

Сабуров. Да, пистолет или… что-нибудь другое…

Барабанов. Пистолет… есть. (Встает, вынимает из ящика стола браунинг, кладет его на стол.)

Сабуров. Мы из ВЧК. (Показывает документы.) Должны произвести у вас обыск. Но чтобы не выворачивать все наизнанку, прошу показать все, что вы сами считаете для нас важным… Короче говоря, оружие… иностранная валюта и золото… документы, бумаги, касающиеся деятельности вашей подпольной организации…

Барабанов(уже спокойно). Никакого оружия больше нет! Никакой валюты нет. Ни о какой подпольной организации я не знаю, и никаких документов и бумаг, компрометирующих меня, как честного гражданина, у меня нет!

Сабуров(указывает рукой на дверь). Тогда прошу проводить нас в спальню.

Барабанов. Пожалуйста. (Идет вперед.)

Барабанова(в отчаянии). Мне можно с мужем?

Сабуров. Женщин прошу остаться здесь.

Сабуров и второй чекист выходят в другую комнату вслед за Барабановым.

Один чекист стоит у письменного стола, не отрывая глаз от Барабановой и Людмилы. В полутени у дверей, стараясь как-нибудь не выдать своего присутствия, стоит молодой Ермаков.

Людмила(совершенно ошеломленная всем происшедшим, только сейчас заметила Ермакова; с удивлением шепчет). Миша?.. (Кричит во весь голос.) Миша! (Бросается к нему.) Миша! Дорогой! (Схватила его за плечи.) Родной! Помоги! Помоги, там отец!.. (Указывает рукой в сторону спальни.) Как я боюсь! Как мне страшно! (Вдруг опомнившись, шепотом.) Почему ты здесь?.. (Громче.) Миша, почему ты здесь?..

Ермаков молодой. Люда, выслушай меня… Людмила. Нет, не может быть! Как ты мог прийти к нам?.. Почему ты здесь?.. (Вдруг размахивается и отпускает Ермакову сильную, звонкую пощечину.) Ермаков молодой. Люда! Я все объясню… Людмила (кричит во весь голос). Подлец! Негодяй! Вор! (Кидается к матери, указывает на Ермакова.) Вот кто донес на отца! Вот кто оклеветал нас! Доносчик! Подлец! Вот почему он подружился со мной! Прикидывался влюбленным!.. Дура! Дура! Дура! (Бьет себя кулаком по лбу.) Я одна во всем виновата! Только я! Я погубила отца!

Барабанова. Людмила, опомнись!

Людмила. Да, мама! Я погубила отца! Тебя! Себя! Горшковых! Я ему все рассказывала!.. Вот он, мой любовник! Мой любовник! Муж!..

Барабанова. Замолчи! Как тебе не стыдно! Людмила (кричит). Мне уже ничего не стыдно! Ничего не стыдно! Вот он, мой любовник. Дрянь! Убийца!..