Твой дядя Миша

Ягор. Мальчик мой, Дато! Один ты остался у меня. Горе душит тебя, а глаза твои сухи. Это признак мужества, мой мальчик. (Встает. Снова берет ружье. Медленно идет по комнате, и ружье волочится за ним. Внимательно всматривается в лица всех присутствующих.) А где же Сардион? Почему я не вижу Сардиона? (Берет ружье на изготовку и выбегает из комнаты.)

Занавес

Действие третье

Картина шестая

Яркий солнечный день. Перед зданием пограничной заставы толпятся красноармейцы, колхозники и колхозницы. Среди них Дато и Амиран.

Амиран. Говори, Алмасхан! Народ слушает тебя.

Алмасхан. Что мне сказать, Амиран? Горе помутило мне разум. Кто тот проклятый предатель, что темными ночами, как шакал, крадется по нашим тропинкам? Кто указал пуле врага дорогу к сердцу нашего Надира?

Первый колхозник. Кто этот человек? Мы все знаем друг друга. Мы выросли вместе.

Старик колхозник. Кто среди нас предатель? Кто готовит нам измену из-за угла? На кого из братьев наших должно пасть подозрение, тяжелое как смерть? Мы должны разыскать и всенародно судить убийцу, который покрыл позором нашу деревню. Пусть жена откажется от него, пусть дети проклянут его, пусть собаки растерзают его, пусть солнечный луч не упадет на него, пусть земля откажется от его следов.

Голоса:

— Ты прав, Бетлар!

— Пусть прах его не осквернит нашей земли!

Первый колхозник. Братья, что мы скажем старику Ягору, когда он будет искать предателя, убийцу его сына? Что мы скажем осиротевшей Нателле и ее бедному отцу Сардиону?

Второй колхозник. Я не сомкну глаз до тех пор, пока не увижу предателя стоящим на коленях перед народом и молящим о пощаде, пока не услышу справедливого и гневного голоса народа.

Третий колхозник. Товарищ лейтенант, а может быть, Арчил сам был проводником диверсантов? Он здесь родился, он вырос в этих лесах, он знал каждую тропинку в наших ущельях.

Амиран. Нет, Арчил никогда не нашел бы дороги. И Надир перед смертью успел сказать, что путь врагам указывал кто-то из нашей деревни.

Первый колхозник. Неужели Надир не узнал его? Кто это был?

Амиран. Вчера была темная, безлунная ночь. Надиру показалось, что это был…

Второй колхозник. Кто?.. Говори — кто?

Амиран. Не нужно об этом говорить. Мы проверили. Надир ошибся, его зоркие глаза изменили ему в предсмертный час. И смерть его поэтому была вдвойне мучительной и тяжелой. Не нужно об этом говорить. Не нужно умножать горе Ягора, которое больше, чем может вместить человеческое сердце.

Алмасхан. Темная ночь, ты убила нашего Надира!

Амиран. Нет, друзья! Нам не страшны безлунные ночи. Как нерушимая преграда, стоит советская граница, и чем темнее ночь, тем зорче взгляд красноармейца. Надира убил тот. кто дал врагу возможность воспользоваться этой темной ночью. Кто знает, может быть, враг находится здесь, среди нас, лицемерно оплакивает гибель Надира, злой и черный человек, а сам замышляет новое предательство?

Народ в смятении. Колхозники оглядывают друг друга.

Голоса:

— Кто бы это мог быть?

— Кто среди нас изменник?

— Кто сделал вдовой Нателлу?

Первый колхозник. Бедный Ягор! До какого тяжелого дня довелось тебе дожить, несчастный старик!

Амиран. Где Ягор? Его нельзя оставлять одного. Пусть старики охотники приведут его сюда.

Второй колхозник. Он с Сардионом с утра бродит по лесу и вспоминает молодость. Он стонет, как раненый медведь, и все заставляет своего друга рассказывать, как они вместе росли, как возмужали, как ходили на охоту.

Первый колхозник. Как бы не сошел с ума несчастный старик.

Алмасхан. Все может случиться. Сразу двух сыновей потерял человек.

Первый колхозник. Несчастный Ягор!

Движение в толпе.

Голоса:

— Идут! Ягор идет, Ягор с Сардионом.

— Смотрите, Сардион поддерживает его!

— Эх, старый медведь Ягор! Железное у него сердце!

— Как он ухватился рукой за Сардиона!..

— Какая большая дружба, какая великая любовь у них!

Алмасхан. Замолчите, сельчане! Сердце Ягора не выносит жалости. Молчаливой скорбью встретим мы его великое горе.