Твой друг (Сборник по собаководству, 1973 г.)

Вообще с собаками хорошо говорить. Они не спорят, не перебивают. Внимательно слушают. Наклоняют голову набок и слушают. И, кажется, все понимают.

Навстречу нам идет молодой папа с маленьким сыном. Папа длинный и худой, а сын круглый, краснощекий. Он катится рядом, как колобок.

— Вот собака, — говорит папа, — она тебя съест!

Маленький человек не очень-то верит в отцовское предостережение. У него свое, определенное мнение: собака — это хорошо!

— Хочу собаку! — заявляет он.

И долговязый папа длинной рукой чешет затылок.

Мы идем дальше. Упрямый «колобок» смотрит нам вслед. Я чувствую — зернышко заронено. Взойдет оно или зачахнет?

В жизни каждого человека обязательно должна быть хоть одна собака. Собака, которая спасла его от опасности, собака, которая скрасила одиночество. Или просто пробудила к жизни скрытые силы, нежные и трепетные, необходимые, как воздух, насущные, как хлеб, — силы любви ко всему живому. Может быть в жизни человека собака обиженная, побитая…

В моей жизни собака — это новый, с ее помощью открытый горизонт. Новая запевшая струна. Новая возникшая краска. Это самоуглубление. Новые переживания, новые страдания и радости.

Все началось со случая, который глубоко потряс меня. Отец убил у сына собаку, сын возненавидел его. Эта история два года не давала мне покоя. Потом родился рассказ «Он убил мою собаку». После этого рассказа я почувствовал, что не могу жить без собаки. И тогда появился Динго. Не вымышленный, не сочиненный. Одномесячный щенок, которого я принес за пазухой в дом.

А потом из-под пера вышли рассказы «У человека должна быть собака», «В гостях у собаки», целая «звериная книга» — «Я иду за носорогом». И вдруг — открытие: собака должна сослужить еще одну службу человеку — она должна пробудить в сердце его ребенка доброе чувство. Это не мое открытие. Это древнее, дивное открытие народа, многих народов. Я открыл открытое.

Открыл для себя заново, и эта новизна как бы вдохнула в известное новые силы, омолодила мысль.

Потерялась собака. Потерялась и попала в беду. Какой-то негодяй пырнул ее на улице ножом. Раненое животное истекало кровью. Мимо шли два мальчика. Они подняли собаку и принесли ее домой. Вызвали ветеринарную скорую помощь — синий крест. Потом началась борьба за жизнь раненой собаки. Были минуты отчаяния. Были бессонные ночи. Два добровольных санитара, два маленьких брата милосердия на корточках сидели у подстилки, на которой лежала раненая собака.

А когда собака поднялась на ноги, мальчики принялись за поиски ее хозяина. И нашли его, хотя это оказалось нелегким и долгим делом. Спасенная из беды собака очутилась в родном доме.

Вот и вся история.

Но у нее есть продолжение. Это продолжение уходит в будущее. Я представляю себе, какие люди вырастут из двух мальчиков, которые могли пройти мимо собаки, лежащей на мостовой, но не прошли. Дни, проведенные у подстилки раненого животного, наверняка пробудили к жизни большие, добрые силы, которые заложены в каждом человеке, но которым не всегда дано проявиться. Я глубоко уверен, что эти два мальчика сделают в жизни много добрых дел людям, с которыми судьба сведет их.

Пробуждение доброго. Это процесс тонкий, требующий большого участия всех общественных сил. Ведь доброе может так и не пробудиться. Может, пробудившись, погибнуть. На первых порах это чувство слабое, хрупкое. Но если помочь ему взойти, дать ему окрепнуть, оно станет великой силой.

Я назвал свою собаку Динго, но не в честь ее диких сородичей — австралийских собак. Я назвал ее в честь любимой книги — «Дикая собака Динго, или повесть о первой любви» Рувима Исаевича Фрайермана. Динго — это ее полное, паспортное имя. А вообще дома мою собаку зовут Доня, Донюшка. Оставшись вдвоем с ней, я разговариваю, рассуждаю. Собака, естественно, существо молчаливое. И это делает меня малословным, по возможности кратким и точным. Я пишу, а собака сидит рядом. Она как бы заглядывает в мои мысли, прислушивается к моим чувствам. А я как бы выверяю по ней мысли и чувства. Так, шагая с ней по тротуару, открываю для себя незнакомых людей. В этом нет ничего мистического. Это просто особый настрой мыслей. Тот, кто любит собак, тот сильнее любит людей.

Когда-то ни один ребенок не рос без собаки. Теперь собака в семье встречается редко. Дети спрашивают: «Будут ли в будущем лошади?». Этот вопрос естественный. В городах лошадей почти не стало. Но в будущем лошади будут. А собак будет очень много.

— У вас собака заслоняет человека, — порой говорят мне люди.

Я пожимаю плечами. Я хочу, чтобы собака сделала человека лучше и добрей. Я думаю только о человеке. Я хочу, чтобы собака сослужила ему еще одну добрую службу.