Твой друг(Сборник)

Вася не спросил меня о связи между эстетикой и собакой, Вася поморщился. Как и все члены нашего экипажа, он не любил вспоминать об экспедиции на Цедну. Это понятно. Выглядели мы тогда не лучшим образом. Лично я отношусь к случившемуся философски, то есть, по квалификации Васи, наплевательски. Процесс познания бесконечен, и какая разница, освоит человечество Цедну на сто лет раньше или позже. А поскольку истина недостижима, то, полагаю, ничего не случится, если оно Цедну вообще не освоит. Я высказывал эту точку зрения и публично и в тет-а-тетной обстановке, и всегда разгорались дискуссии. Как и в любом споре равных, каждый оставался при своем мнении, что не мешало нам уважать друг друга. Сейчас-то я знаю, что друзей мы не выбираем, их нам дает судьба, и надо принимать их такими, каковы они есть. А раньше мы умудрялись ссориться по пустякам, не понимая, что день неповторим и каждую минуту надо беречь для приятного общения. Признаюсь, что я таким умным стал, когда в связи с возрастом отошел от дел. Конечно, триста лет — это еще далеко не старость, но в космосе уже делать нечего, к сожалению…

Так о чем это я? Ах, да, о Цедне. Я уже рассказывал о наших великолепных по результатам экспедициях на Ломерею, на Теору и другие планеты. Но и мы. прославленные, не были застрахованы от неудач. Что же, пусть и об этом узнают потомки, пока не поздно… Если бы с нами тогда был Си Многомудрый или Невсос, этою бы не случилось. Но на Земле тогда начались работы по реконструкции днища Тихого океана и была большая нужда в специалистах по данным ландшафтам, а лучше дельфина и осьминога в этом никто не разбирался.

Цедна, рядовая планета, освещаемая своим оранжевым солнцем, была обитаема, и, готовя свой разведочный рейс, мы учитывали это обстоятельство. Если вы помните, тогда с нашей легкой руки началась эпоха открытия обитаемых планет и многие из них десятилетиями дожидались своей очереди на исследование. Разведочных кораблей не хватало, как, впрочем, не хватает и сейчас…

Мы высадились на Цедне, как всегда оставив звездолет на орбите. Отличная, скажу вам, планета. Зеленая, обильная холодными речками и теплыми морями. Мы летали над ней на махолетах, неспешно разглядывая окружающую красоту. Махолет, он на глюкозе, и не заглушает запахов, а планета пахла черемухой. Леса и воды были населены зверьем, в воздухе реяли птицы, в траве звенели насекомые. К вечеру мы неохотно возвращались в свой третий уже по счету лагерь. Да, третий. Первый мы разбили на опушке хвойного леса, накрыли территорию защитным полем и лишний раз убедились в мудрости составителей предписывающих инструкций. Наш капитан, к слову, делит все инструкции на полезные предписывающие и вредные запретительные. Первые он знает назубок, а что касается запретительных, то он считает, что, если их соблюдать, то нам не то что летать, и ходить-то нельзя будет.

Накрыли мы лагерь защитным полем, и хорошо сделали, ибо утром проснулись от звуков (поле пропускает звук), по сравнению с которыми самая жуткая какофония наисовременнейшего оркестра кажется прелестной колыбельной песенкой. Выскочив, мы увидели у кромки поля четырех зверей. Представьте себе покрытых пенистой слизью что-то вроде свиней, только каждая на шести длинных суставчатых словно паучьих ногах. Более мерзких тварей, да еще таких размеров, видеть никому из нас не доводилось. Мы содрогнулись от отвращения. Умывались и завтракали, не глядя по сторонам: какофонию слегка приглушили звукопоглотителями, но аппетит уже одним воспоминанием о них портили скользкие скоты.

Потом мы свернули лагерь, погрузили оборудование в дисколет, и капитан после часа полета выбрал в горах площадку. Полдня пришлось очищать ее от камней. У леса, конечно, лучше, но мы были на все готовы, лишь бы не видеть больше этих свиноподобных. Напрасными оказались наши труды: утром двое из них суетились и орали у лагеря, поражая нас отвратительной как в кошмаре внешностью. Мы могли вернуться на катер под его защиту радиусом две мегаиоты и тем самым избавиться от этих страшилищ, но капитан решил попробовать еще раз. Третий лагерь мы разбили у голубой бухты в окаймлении живописных скал на берегу моря. И что вы думаете, целое стадо вызверилось на нас со скал. Орали они вроде уже потише и не все сразу, но все равно, смотреть на них без озноба никто из нас не мог.

— Однако, — сказал утром капитан, — они здесь живут, а мы — только гости. Будем так: они сами по себе, а мы сами по себе. Не станут же они нас кусать?

Мы долго смеялись капитанской шутке, понимая, что никто из нас не даст повода быть укушенным. Потом каждый занялся своим делом — программу надо было выполнять, и не родилось еще во Вселенной зверя, который помешал бы нам это сделать. Короче, мы стали работать как положено и заставили себя не то чтобы не замечать, а не обращать внимания на этих зверюг, которые в общем-то оказались для нас безвредными. Они попадались нам в самых неожиданных местах, кричали, но работать не мешали.