Твой друг вампир

– Так она, слышь, Андрюх, она его с линейки выгнала, сказала: «Без шляпы вообще в школу не пущу!» Прикинь, Иванов в шляпе!

Иванов в шляпе – зрелище, должно быть, колоритное. Шляпа мне почему-то представилась мушкетерская, с перьями, поверх Мальвининого парика. А сам Иванов – как обычно, в джинсах и майке с черепами.

– И шпагу ему, шпагу, – подхватил Санек. – Чтобы в затылке чесать было удобнее.

– И коня, педального! – веселился Ленчик.

– Плащ-палатку и дурацкие ботфорты, – вставил я и подумал, что если увижу Иванова в таком виде, ну, или хоть просто в Мальвинином парике, то я все ему прощу.

Все-все! Давленый помидор на стуле; кашу в портфеле, манную, кажется; клей-момент в ботинках (он забрался в раздевалку на физ-ре и намазал); штаны, украшающие лампочку в гардеробе (тоже на физ-ре); записи в дневнике, типа: «Пил пиво на уроке с муляжом рыбы»; портфель, заброшенный на крышу школы; подножки и подзатыльники без счета, в качестве бонусов. Все бы простил, правда-правда.

Иванова боятся все, но по каким-то неизвестным науке причинам цепляется он только ко мне. Это загадка, которую я пытаюсь разгадать с третьего класса, с того дня, как Иванов и начал цепляться. Впрочем, нет, больше не пытаюсь. Иванов – это уже данность. Как смена дня и ночи, как школа, как обязательная зимняя ОРВИ, как овсянка на завтрак… Он есть – и все. Неважно, почему и откуда он взялся, главное – вовремя убежать.

Ленчику понравилась моя идея:

– Сапоги и плащ-палатка, чтобы ловить рыбу в дождь.

– Рыбу можно шляпой, – заметил Санек, – войдет больше.

– Нет, лучше накалывать на шпагу, – подхватил я, – чтобы сразу лопать сырой, как с шампура.

Ленчик хихикнул:

– Нет, представляешь Иванова в голубом парике?

Я пожал плечами:

– А что, будет, вон, на Степанову похож! – Степанова действительно покрасила волосы в какой-то фиолетовый цвет. Я только сейчас заметил (девчонки стояли в двух шагах от нас и обсуждали что-то свое). – Только ему еще платье понадобится такое же, для полноты картины. – Санек с Ленчиком странно уставились мне за спину, и я понял, что, возможно, это моя последняя шутка.

«По крайней мере, на сегодня», – уточнил я, поднимаясь из лужи. Да, Иванов каким-то волшебным образом вдруг оказался рядом и все услышал. Гениальная идея – напялить парик и платье – пришлась ему не по душе, и оскорбленный жаждал мести.

– Платье, говоришь? – Еще одна подсечка, и я опять на земле. – Хорошая мысль! – Иванов мечтательно поднял указательный палец и состроил сосредоточенную физиономию: – Пожалуй, так я и поступлю!

Его лысина сверкала на солнце и прямо-таки просила парика. Да и волосатые коленки, торчавшие из шорт, как две паучьи лапы, тоже не мешало бы прикрыть чем-нибудь подлиннее.

– Что, правда? – спросил я, поднимаясь. Ленчик с Саньком куда-то ретировались, и хорошо. Никто не должен видеть моего очередного позора.

– Ага, – простодушно ответил Иванов. – Я его надену на тебя! – Он скинул рюкзак и – фокус-покус, блин, – достал ботаничкин костюм Мальвины. Не отказался, значит, когда ему предложили парик. Взял, и платье тоже прихватил. Чтобы последнее слово осталось за ним, чтобы показать, что ему не слабо?, что его не унизишь каким-то Мальвининым париком. Интересно, ботаничка-то о чем думала, когда отдавала Иванову костюм? Или он ей уже не нужен? Иванов не из тех, что поносит, постирает и вернет… Ерунда какая-то лезет в голову. Надо спасаться.

– Тебе дали, ты и носи! – отказался я и драпанул прочь сквозь гущу первоклашек.

Придурок этот Иванов, и шутки у него придурочные. Живого человека в платье нарядить – это ж надо!

– Стой, щенок! – Еще и обзывается!

Люблю я нашу школьную ограду! В ней полным-полно удобных лазеек на все габариты и случаи жизни. Настолько полно, что даже калитка на ночь не запирается – зачем? Она бы выглядела по-дурацки, как дверь с амбарным замком в доме без стен. Ну или почти без стен. С дырявыми стенами и выбитыми окнами.

Сквозь узенькую дырку в ограде я просочился в соседний двор, дав Иванову возможность побегать по школьной территории, поискать себе лаз пошире. Пусть поищет, ему полезно! А мы нырнем за помойку, где он нас не сразу найдет, встанем прямо, пятки вместе, и произнесем волшебные слова: «Хочу быть сильнее Иванова. Вообще самым сильным хочу быть. И чтобы никто не цеплялся!»

Что-то больно резануло по шее, на майке проступила струйка крови. А, ну и пусть! Зато рукава затрещали по швам, раз-два, и лопнула ткань под натиском вырастающих бицепсов. Опа! Рукава я тут же оборвал и выкинул – ничего себе получилось. На терминатора не тяну, да и ни к чему это, родителей пугать, а так – вид вполне солидный. Где там этот Иванов?

– Вот ты где? – Он ломанулся на меня, я инстинктивно выставил вперед руку. Иванов наткнулся на мою твердокаменную ладонь, отпружинил и отлетел назад, как котенок от дивана.

– Ах, так ты драться?! – Парень, похоже, не понял еще, с кем связался. Неосторожно он подбежал ко мне, замахнулся… Я перехватил его руку и дернул вниз. Неспортивно, зато больно. Точно, больно, потому что рука хрустнула, а Иванов взвыл: