Твои фотографии

Похоже, ответ Клаудию удовлетворил. Удивленный тем, что так легко отделался, Мартин решил поиграть с огнем. Он взял ее за руку и сказал:

— Я ухожу из «Форс».

— Что?! Почему?

— Меня увольняют.

— Что ты натворил?

— Ничего. Потому-то об этом даже не написали в газетах. Мы расстались полюбовно на хороших для меня условиях.

— Но чем ты будешь заниматься?

— Попытаюсь разбогатеть, — прихвастнул он, хоть вопрос зарплаты с новыми работодателями еще не обсуждался. — У меня уже есть новая работа.

Она его поцеловала.

— Ах, Мартин, когда же ты мне собирался обо всем рассказать? Что это за работа? На телевидении?

— Не совсем.

— Тогда где?

— В порножурнале.

— Что?! — взвизгнула она.

— Расслабься, Клод, это не то, что ты думаешь. Я собираюсь запустить новый журнал. Конечно, тут есть определенный риск, но не слишком большой. Журнал будет ориентирован в большей мере на эстетику.

— О, Мартин, я умираю от стыда. Из всего того, что ты мог бы выбрать… С чего ты решил, что это хорошая идея? А все Наоми, ведь это она внушила тебе такую мысль?

— Никто мне ничего не внушал. Я знаю, что идея выглядит звучит несколько необычно, но тебе решительно не о чем волноваться, правда. Вот увидишь. Это действительно поможет нам сблизить позиции.

— Каким образом твоя карьера порнобарона поможет нам сблизить позиции?

— Да возьми хоть Хью Хефнера, хоть Боба Гучионе. Это теперь модно.

— Господи, Мартин, иногда ты бываешь таким…

— Каким?

— Ты просто смешон! Пойду приму душ. Советую тебе полежать подольше и придумать для себя какую-нибудь более достойную карьеру. Что-нибудь более приемлемое для твоего возраста и положения.

Клаудия выскользнула из постели и надела халатик. Вот тебе и воскресный секс. Мартин прикрыл глаза и стал представлять Тилли. Прямо перед тем, как кончить, он прикрыл ладонью член в тщетной попытке остановить поток спермы, устремившейся на простыни.

Человек из прошлой ночи

Элисон проснулась в одиннадцать. Как всегда по утрам она лежала в своей обычной позе — отодвинувшись от Эдриана настолько, насколько позволяли небольшие размеры их одеяла и матраса. Она смогла вылезти из постели, не разбудив его, и спустилась вниз, чтобы приготовить себе завтрак.

Пока она кипятила чай и ждала, когда из тостера выскочат два тонких кусочка белого хлеба, в кухню вошел человек из прошлой ночи. Увидев его лицо, она поняла, что он совсем не похож на Арта Гарфункеля. Оно было неприятным, помятым и делало его похожим на боксера, хотя он вряд ли когда-либо ощущал на себе удары чьих-то кулаков. Глядя на него, Элисон подумала, хватит ли у нее сил сохранить вежливость с очередной безымянной жертвой Сьюзан. Порой ей их было просто жаль, но в утреннем появлении этого парня была какая-то вальяжность. Он протянул руку и заявил:

— Привет, я — Джои.

— Привет, Джои. Я — Элисон. Хочешь кофе?

— Хм… Я бы не отказался.

После небольшой паузы, понимая, что искушает судьбу, он хитрым голосом спросил:

— А как ты думаешь, мне еще может перепасть кусочек тоста?

Пора уходить

Мартин вылез из постели и пошел в ванную. Клаудия только что освободила душ, и ванная была полна пара. Он сходил в туалет, помыл руки, вытер их о еще влажное полотенце и спустился в гостиную.

Клаудия сидела в углу комнаты в кожаном кресле, демонстрируя молчаливое презрение. Ее волосы еще были влажными, поэтому выглядели темнее обычного, скорее каштановыми, чем светлыми, и были гладко зачесаны за уши. Она сидела босиком, одетая в светло-бежевые брюки и серую маечку. Клаудия инициировала секс, только когда ей действительно был необходим оргазм, и, по-видимому, была раздражена тем, как обернулось это утро.

У входной двери послышалось царапание. Спенсер, пес семейства, первым влетел в дом, а за ним и все остальные — по уши в грязи, оживленно беседующие. Тилли присела на краешек стула, пытаясь вылезти из огромных резиновых сапог, предназначавшихся специально для непредусмотрительных гостей. Мартин встретился с нею взглядом, и она улыбнулась.

— Как прошло утро, Мартин?

— Очень мило.

Мать Клаудии закончила переодеваться и пошла на кухню. Она вернулась с большой зеленой миской салата и поставила его на синюю салфетку. Клаудия первой села за стол. За нею — остальные. Эбигейл взяла деревянную вилку и стала ворошить салат. Клаудия хлопнула ее по руке.

— Ой! — взвизгнула та.

— Прекрати.

— Куда делась газета? — спросил Джулиан.

Стивен посмотрел на него.

— Извини, я оставил ее в кабинете. Принести?

— Да, пожалуй, но если ты скажешь, где она, я схожу сам.

— Нет, нет — запротестовал Стивен, — сейчас принесу.

Он поднялся. Мартин недолюбливал родителей Клаудии, но с ее отцом, нейрохирургом, ему было особенно трудно. Клаудия тоже не ладила с отцом, а он, казалось, выносил только общество Эбигейл, да и то лишь, когда слушал ее рассказы о всяких жутких случаях из больничной практики.