Твои фотографии

— Я хочу поговорить с ней. Вспомнить прошлое.

Джулиан хмыкнул и продиктовал номер.

После того как Джулиан повесил трубку, Мартин пожалел, что не сообразил взять и-мэйл Тили. Возможно она не поверила — или не поверит в его пересказе — объяснениям Джулиана и припишет всю вину за их разрыв ему. И хотя он пытался не принимать случившееся близко к сердцу, он искренне боялся неприятностей в случае, если факт его предательства дойдет до сведения кого-нибудь из радикальных членов их тайного общества. Карьера в журнальном бизнесе научила его тому, что люди так и ищут повод, чтобы обидеться, особенно в Лондоне, где дружеские связи — вещь непрочная и где всегда нелишне сделать парочку звонков, дабы убедиться, что никто не держит на тебя зла. Поэтому он взял себя в руки и набрал ее номер.

Вряд ли Джулиан специально дал ему неправильный номер, но на другом конце никто не брал трубку. Автоответчика тоже не было, и, странное дело, после трех-четырех звонков линия полностью отрубилась. Мартин попробовал еще раз, положил трубку и спустился вниз.

Он посмотрел на Клаудию, которая, растянувшись на диване, просматривала воскресные газеты.

— Разобрался? — спросила она.

— Не совсем. Я поговорил с Джулианом, но не смог дозвониться до Тилли.

— На твоем месте я не стала бы так волноваться, Мартин. Вряд ли кто-то захочет обсуждать это в дальнейшем.

Он рассеянно кивнул.

— Не хочешь пойти прогуляться?

— Сейчас?

— Почему бы нет? Если бы мы остались у твоих родителей, именно этим бы сейчас и занимались.

— Но тут негде гулять.

— Тогда поехали куда-нибудь. Просто очень хочется глотнуть свежего воздуха.

— Можно, конечно. А потом пообедаем где-нибудь в пабе.

— Если хочешь.

— Хорошо, — улыбнулась она, — пойду соберусь.

Воскресный обед

Элисон остановилась рядом с комнатой Сьюзан, раздумывая, стоит ли будить ее к воскресному обеду. По воскресеньям Сьюзан приходилось работать до шести утра, но она частенько злилась, если Элисон не будила ее к обеду. Элисон забавляло, что, несмотря на свои ренегатские замашки, старые семейные привычки повлияли на Сьюзан больше, чем на нее. Их родители были ярыми поборниками традиции воскресных обедов. На протяжении многих лет в это время вся семья собиралась за столом и обсуждала насущные проблемы. Сьюзан страшно с ними ссорилась, пытаясь доказать, что после воскресных ночных загулов невозможно найти человека, достаточно трезвого для того, чтобы отвезти ее домой, но теперь она стала таким же активным сторонником этих особых обедов, как и они сами. Поэтому Элисон постучала.

За дверью раздался стоп.

— Это я, — быстро сказала Элисон, — где-то через полчаса мы с Эдрианом собираемся пойти пообедать в «Фэлкон». Пойдешь с нами?

Нет ответа. Элисон пошла обратно в гостиную, но вдруг услышала крик сестры:

— Да, подождите. Не уходите без меня.

Элисон оглянулась. Сьюзан стояла на пороге в голубой футболке, когда-то принадлежавшей ей самой. Хотя между ними нечасто случались обычные для сестер склоки по поводу воровства одежды, порой, уже покупая ту или иную вещь, Элисон знала, что она неизбежно в конце концов перекочует в гардероб сестры.

— Я же сказала, у тебя есть полчаса. — Она сделала паузу. — А Джои все еще с тобой?

— Да, — ответила Сьюзан вызывающе, — а что тут такого?

— Ничего. Просто интересно.

Элисон спустилась в гостиную и села в кресло рядом с диваном, на котором, упершись локтями на журнальный столик, расселся Эдриан, скатывая себе косяк.

— Этот чувак все еще с ней?

— Похоже, да. А что? Он тебе не нравится?

— Не-е, нормальный парень. Только помятый маленько.

Элисон засмеялась.

— В чем дело? — спросил он.

— А ты себя «помятым» не считаешь?

Эдриан смел со стола крошки.

— По крайней мере я делаю над собой усилие.

Элисон посмотрела на его слипшиеся белесые волосы и решила не продолжать спор. Но ей стало интересно, означает ли этот его критический взгляд приятеля Сьюзан то, что между Эдрианом и ее сестрой все-таки существуют некие романтические отношения. Понимая, что это было бы прекрасным предлогом для того, чтобы закрутить интрижку с Мартином, она все же решила, что не смогла бы простить такой вызывающей неверности.