Твои фотографии

Изабел подняла воротник куртки и сунула руки глубже в карманы. Перед глазами стояла веселая парочка на вечеринке: мать и ребенок. Она не переставала тосковать о Сэме. Ощущала его тяжесть на коленях, шелковистость волос, тембр голоса. Она посылала Сэму фотографии города и книги, и хотя посылки не возвращались, ответа тоже не было. Несколько раз она звонила, и Чарли отвечал, что Сэм не может подойти к телефону, постоянно лежит в больнице с приступами астмы, и хотя Чарли никогда не говорил этого прямо, Изабел чувствовала: он почему-то винит в этом ее. Когда тоска становилась нестерпимой, она шла к озеру в Центральном парке и швыряла туда камешки, как учил Сэм. Сколько раз она хотела поехать домой, но груз занятий был так тяжел, а кошелек по-прежнему оставался таким легким, что она не могла выкроить время. Но самое главное, Чарли ни разу не попросил ее приехать.

Она знала, что дважды в год Сэм навещает деда с бабкой: в День благодарения и весенние каникулы, и всегда надеялась встретить его.

— Мой бывший живет в квартале от меня, и за пять лет я ни разу его не видела, — заметила как-то Дора, очевидно, намереваясь утешить Изабел.

Та никогда не встречала родителей Чарли, но видела достаточно снимков, чтобы узнать их. Но что она им скажет? Да, со мной все в порядке? А как вы? Как Чарли? Как Сэм? Верила, что они посочувствуют ей, а мать Чарли даже погладит по руке. Иногда же казалось, что они презрительно поморщатся, назовут ее убийцей, хотя Чарли говорил, что они недолюбливали Эйприл и, возможно, будут холодны с каждой его избранницей. Она знала, что они жили на Аппер-Ист-Сайд. И когда ей было особенно одиноко, ехала туда, проходила мимо их дома, огромного строения из песчаника, с горгульями, вырезанными по углам, и швейцаром в униформе у входной двери.

Обычно Изабел замедляла шаг, делая вид, будто любуется зданием, несомненно являвшимся шедевром архитектуры. А вдруг они сейчас выйдут… Узнают ли ее? Узнает ли она их?

Но конечно, дело кончилось тем, что швейцар спросил:

— Вы заблудились, мэм?

— Да, — пробормотала она, — извините.

Больше она сюда не возвращалась.

Изабел прислонилась к стене и на мгновение закрыла глаза. Ей не стоило пить вино. И скорее всего не стоило идти на вечеринку. Она пьяна, одинока, и все, что ей нужно, — в тысяче миль отсюда.

Она жалобно шмыгнула носом, вытерла слезы и оторвалась от стены.

В тот день, когда Мишель увезла ее с Кейп-Кода, она была вне себя от тоски. Первые несколько недель в Нью-Йорке стали настоящим хаосом. У нее оказался миллион дел: обосноваться в квартире, устроить Нельсона. Получить телефонный номер. Зарегистрироваться в школе, найти темную комнату и послать карточки с новым адресом всем, даже матери, которая ответила открыткой с изображением большого креста и изречением «Вера найдет путь». Она все время плакала. Как-то разрыдалась прямо перед универмагом «Мейси», в теплый солнечный день. Никто не обратил на нее внимания. Люди спокойно шли мимо, словно она была невидимкой. И к собственному удивлению, Изабел почувствовала себя лучше. Похоже, Нью-Йорк именно то, что ей нужно.

Чарли и Сэм ни разу не позвонили, от них не пришло ни единого письма, и она заверила себя, что это, возможно, к лучшему. Иногда она представляла различные сценарии своей жизни. Чарли позвонит и скажет, что он свободен от всех демонов и хочет, чтобы она приехала и вышла за него замуж; Чарли и Сэм приезжают к ней и заявляют, что не могут жить без нее. Или Чарли находит ее и говорит, что нужно как-то жить дальше, побеседовать по душам, выяснить отношения…

Но пока у нее заболела голова: маленький узелок боли, крепкий, как бразильский орех, засевший в виске. Алкоголь должен был к этому времени выветриться, но она чувствовала себя еще более пьяной. Очень не хотелось возвращаться в пустую квартиру или звонить подруге, которая будет выражать ей сочувствие. Да и в любом случае все сейчас встречают Новый год!

Она поискала в сумке сотовый. Сердце колотилось, сильно тошнило, но она набрала номер.

Никто не ответил.

Да и что она скажет Чарли или Сэму? Как сможет все уладить?

Изабел положила телефон в сумочку.

Она добрела до отеля «Хьюстон» и направилась вверх по Хадсон-стрит. Пошел снег, оседавший на ее куртке. Тонкие модные красные балетки, купленные для вечеринки, скользили на мокром тротуаре. Мимо Изабел пробежала женщина с волосами, уже покрытыми снегом, и окинула ее злобным взглядом, словно считала виноватой в плохой погоде и испорченной прическе.

Изабел была пьяна, хотела есть, и голова болела все сильнее. Через два месяца ей исполнится тридцать девять.

Мимо проехало такси, и хотя зеленый огонек горел, в салоне было полно людей. Она пересекла Четырнадцатую улицу. До дома оставалось не менее десяти кварталов: приятная прогулка в хорошую погоду, но сейчас нужно немного передохнуть. Может быть, кофе? Или горячий шоколад со взбитыми сливками?