Твои фотографии

— Может, ты и прав, но все равно мне лучше при этом присутствовать. Не хочу, чтобы у зрителей создалось впечатление, что у нас тут танцуют любители.

— Хорошо, видишь того парня в черном? Это Ленни, продюсер. Тебе нужно поговорить с ним.

Мартин оставил их договариваться и, подойдя к Бенуа, склонился над ним, положа ему руку на плечо.

— Это было очень нечестно с твоей стороны, — сказал Бенуа. — Ты дал слово, что меня не будут снимать.

— Бенуа, я обещаю, что это нигде не покажут. Прости, он не должен был тебя снимать. Ленни проследит, чтобы он стер запись.

— Хорошо, потому что друзья не должны шантажировать друг друга.

— Никто не собирается тебя шантажировать, Бенуа. Давай выйдем со мной на минутку.

— Зачем?

Мартин озадаченно помолчал, затем посмотрел в сторону столика, за которым сидели Обри и Хелена.

— Подожди-ка, Бен, я отвечу на твой вопрос через минутку.

Он снял руку с его плеча и подошел к Обри и Хелене.

— Привет, ребята.

— Привет, Мартин, хочешь чего-нибудь поесть? Мы только что заказали кальмаров.

— Нет, спасибо, Обри. Хелена, у тебя еще остался порошок?

— Конечно.

— Можно мне немного?

— Что?

— Только на минутку. Это очень важно.

Она посмотрела на Обри, тот ободряюще кивнул.

— Давай, милая, я уверен, что он нужен ему для дела.

Хелена неохотно полезла в сумочку и протянула Мартину пакетик.

— Спасибо, — сказал Мартин и вернулся к Бенуа. Улыбнувшись ему, он похлопал себя по ноздре.

— А, — тоже улыбнулся Бенуа, — понятно.

Мизинчики

Элисон еще раз глотнула своего астрономически дорогого коктейля. Она снова посмотрела на вход в ресторан и с облегчением вздохнула, увидев входящую Сьюзан. Ее сестра выглядела усталой, а неряшливый вид свидетельствовал о том, как ей не хотелось выходить из дома. Элион знала, что эта встреча покажется Сьюзан излишней, но решила, что это единственный выход.

Она помахала сестре рукой, и та, подойдя отодвинула стул, сняла куртку и села. Элисон поболтала кубиками льда в стакане и попыталась принять максимально безмятежное выражение лица.

— Так в чем дело? — спросила Сьюзан. — Почему мне нельзя было взять с собой Эда?

— Ты ничего ему не сказала?

— Нет. Ты же меня просила.

— А как ты объяснила свой уход?

— Сказала, что пойду возьму напрокат фильм.

— Что? — взвизгнула Элисон.

— А что такого?

— Тогда нам лучше ничего не заказывать, — в панике заторопилась Элисон.

— Почему?

— Потому что он вряд ли поверит, что мы проторчали в видеопрокате целый час.

— Какая разница? Скажу ему, что случайно встретила тебя и мы зашли в бар.

— Хорошо, — успокоилась Элисон, — давай тогда что-нибудь закажем.

Сьюзан раскрыла меню.

— Думаю, я возьму только закуску.

Они позвали официанта и сделали заказ. Элисон попросила еще один коктейль, в то время как Сьюзан заказала диетическую колу, что было совсем на нее не похоже. Элисон стало интересно, не Джои ли надо благодарить за то, что ее сестра не пьет. Когда официант ушел, она проговорила:

— Я хочу поделиться с тобой чем-то важным. Но сначала пообещай, что ничего не скажешь Эдриану.

— Ты беременна.

— Нет. Я знаю, что если попрошу тебя держать все в тайне, то ты скорее всего не проболтаешься, но «скорее всего» в таком вопросе не достаточно. Мне неловко просить тебя об этом, но придется сделать «мизинчики».

— Ни за что.

— Извини, Сьюзан, но ты знаешь правила. Мама говорила нам, что «мизинчики» — это как раз для таких случаев. Так что давай.

Элисон протянула левую руку: все пальцы сжаты в кулак, а мизинец оттопырен в сторону. Сьюзан уставилась на ее палец, как на рыбную косточку, которую ей хотелось сломать, но потом все же подцепила его своим согнутым мезинцем.

— Ладно, — сказала Элисон, — мы обе знаем, что это означает. Так вот, я хочу тебе сказать, что у меня роман.

На лице Сьюзан проступило выражение ужаса.

— Да ты просто извращенка!

— Что?

— Делать «мизинчики» по такого поводу! Маме было бы стыдно за тебя.

— Не было бы. Она часто делала «мизинчики», когда хотела рассказать что-то, чего не полагалось знать папе.

— Но не о романах с другими мужчинами. Элисон, как ты могла?

— Да что тут такого, Сьюзан. Я знаю, что тебе нравится Эдриан, но не надо переживать, я его не брошу.

— Это даже хуже. Может, тебе не стоит мне больше ничего рассказывать, Эл, потому что я не хочу плохо думать о своей сестре.

— Да о чем ты говоришь? Почему ты станешь от этого хуже обо мне думать? Пожалуйста, Сьюзан, выслушай, я хочу тебе все рассказать.

— Это твой шеф, да?

Элисон заморгала.

— Да.

— Ты такая дура, Элисон. У тебя идеальный бойфренд, он в тебе души не чает, а ты собираешься бросить его в погоне за женатым мужчиной. Неужели ты способна на такой бессмысленный поступок?

— Это не бессмысленный поступок, Сьюзан. Ты не понимаешь, у тебя все по-другому.

— Почему это у меня все по-другому?

— Что?

— В каком смысле по-другому?

— У тебя было много мужчин. А у меня такого никогда не было.

— Какого «такого»?

— Ну, романа. Настоящего, взрослого романа, когда никто не теряет голову, все понимают, на что идут, и нет никаких шансов, что роман перерастет в нечто большее, но лишь потому, что это никому не нужно.

Сьюзан хмыкнула.