Твои глаза цвета жизни

Оля поняла, что она не одинока, что многие девушки и женщины воспитывают детей без отца, и её мать тому наглядный пример. И она воспитает: упорства ей не занимать.

Никита как и прежде звонил ей каждый день, но Оля на звонки не отвечала. Как-то вечером во дворе к ней подошла его бабушка, и спросила, почему она не отвечает на звонки её внука, ведь тот волнуется. Оля буркнула в ответ, что он сам знает, почему она не хочет с ним говорить, и попросила передать, чтобы он ей больше не звонил и не беспокоил. Пожилая женщина только недоуменно пожала плечами, понимая, что между детьми произошел разлад, но никто из них двоих не хотел ничего объяснить.

Дни потянулись медленно и тоскливо. Никита перестал звонить, Алина, кстати, тоже. Оля, все время ходила хмурая и поникшая, и у Натальи Александровны каждый раз сжималось сердце, видя дочь в таком состоянии. Она несколько раз пыталась убедитьОлю позвонить Никите и поговорить с ним на чистоту. Оля заупрямилась, и ни в какую не хотела рассказывать ему о своей беременности.

О том, что она оставит ребенка, Оля не сомневалась. Но груз обиды и одиночества давил на неё тяжелым камнем, её ничто не интересовало, ничего не хотелось, она жила без интереса, механически выполняя все необходимые действия. С наступлением зимы беременность было уже не скрыть. Округлившийся живот всем красноречиво свидетельствовал о её недвусмысленном положении. Старушки, укутанные в пуховые платки, не смотря на ударившие в декабре морозы, продолжали обсуждать на лавочке у подъезда всех проходивших мимо. Завидев Олю, старались говорить как можно громче, чтобы их слова достигли ушей той, кому они предназначались: «Такая правильная, такая хорошая и на тебе, нагуляла от женатого».

От какого женатого она нагуляла, Оля не понимала, да и оправдываться не собиралась, пусть думают что хотят.

В апреле она родила здоровую девочку. С первых дней жизни ребенок был беспокойным и постоянно требовал повышенного к себе внимания. Апатия к жизни прошла, так как на дочь уходили всё время и силы. Дочери она дала необычное имя – Мирра, почему выбрала именно такое, сама не могла объяснить. Когда ребенка принесли ей в палату, малышка не спала, водила своими большими антрацитовыми глазками, словно рассматривая все вокруг, а затем уставилась на маму, и Оле пришла в голову мысль: «Мирра. Её зовут Мирра».

Летом Олю ожидало еще одно потрясение. Она случайно услышала новость, которая сильно задела её за живое, хотя при этом не подала вида, что её это как-то касается. Выходя из подъезда с коляской, она услышала, как бабушка Никиты рассказывала местным сплетницам о том, что её внук женится через два месяца и пригласил её на свадьбу в Москву в дорогой ресторан. Оля проплакала всю ночь. Утром она встала с твердым намерением окончательно забыть о прошлом.

На радость маме и бабушке Мирра росла смышленым и жизнерадостным ребёнком: в десять месяцев самостоятельно топала по квартире, неустанно спотыкаясь и поднимаясь, а в год без умолку щебетала, перемешивая обычные слова со своими детскими. К трем годам стало ясно, что Миррочка больше похожа на своего отца, чем на Олю – у неё были темные густые волосы, четкий правильный овал лица, большие глаза, пухленькие губки, ровненький точеный носик, красивые длинные пальчики с аккуратными ногтями, четко пропорциональное телосложение. А вот глаза у Мирры были особенными: радужки глаз – насыщенного цвета жидкой ртути без единого лишнего вкрапления. Эти глаза завораживали и привлекали внимание. Оля боялась, что люди могли вспомнить Никиту и понять, что это его дочь, но никаких слухов по этому поводу не возникало, и Оля со временем успокоилась.

Время летело быстро, Оля вышла на работу, когда дочери исполнилось два года. Ещё через два года закончила заочное обучение и перешла на ставку воспитателя. Жизнь понемногу стала налаживаться.

***

Оля вернулась с работы как обычно в семь вечера. В квартире стояла непривычная тишина.

– Я пришла! – громко заявила она, закрывая входную дверь. Из спальни вышла мать и заговорила шепотом:

– Не кричи, Миррочка спит, у неё температура. Часа четыре назад она пожаловалась, что у неё голова болит, и хочется спать. Уснула сразу. У нее температура поднялась, уже тридцать восемь и два. Я не стала ей ничего давать, тебя ждала.

– Ну, вот опять, – расстроилась Оля, – ведь только неделя прошла, как гриппом отболели. Посидишь с ней?

– Конечно, посижу, не переживай. Завтра с утра обязательно нужно вызвать врача.

Оля вымыла руки в ванной и, первым делом, заглянула в спальню. Мирра лежала, сжавшись в комочек и укрывшись одеялом по самые ушки. Кот Тоша спал у изголовья девочки и монотонно урчал, как маленький тракторочек. Оля протянула руку, чтобы убрать кота, но тот неожиданно зашипел, обнажив свои маленькие острые зубки. Оля одернула руку и хотела потрогать Мирре лоб, но кот опять зашипел. Странно, Тоша раньше не проявлял агрессию, с чего бы вдруг? Она решила не трогать ни кота, ни ребенка и отправилась в кухню.