Твой пока дышу (СИ)

– Итак, дело в девушке, – начинаю первым, делая выводы из увиденного и возвращая его расположение. – Ты вдовец, воспитываешь сына, к браку не стремишься, но появляется она. И всё идёт как по маслу, но тут это нелепое покушение.

– Нелепое? – приподнимает брови Солнцев.

– Ты же сидишь напротив, – пожимаю плечами, откидываясь на спинку дивана в разнузданной позе. – И дышишь.

– Если рассматривать с этой стороны, пожалуй, соглашусь, – кивает так медленно, что у меня гениталии поджимаются в нехорошем предчувствии. – Но вот что произошло на самом деле…

После его короткого рассказа я бросаю взгляд на Эмира и вижу в его глазах тот же будоражащий кровь огонь, что нещадно опаляет меня, но не могу просто сорваться с места и пробежаться долбанным ураганом по всем комнатам, выискивая её. Во-первых, не факт, что его отчаянная девка – моя. Он даже имени не назвал. Во-вторых, если я спалюсь, он ни за что не доверит мне дело, а я пиздец как хочу разобраться.

Сгребаю остатки самообладания, абстрагируюсь от собственных ассоциаций и, наконец-то, начинаю осмысленно работать.

– Есть догадки?

– Только одна, – ухмыляется невесело и медлит, прежде чем продолжить: – По бизнесу никаких заморочек. Сеть бассейнов, проблемы были, но только в самом начале. Все недовольные довольно быстро либо перестали выражать эмоции в принципе, либо смирились с раскладом. Никакой незаконной деятельности, выручка чиста, как слеза младенца. Пятнадцать лет тишины. И да, я овдовел десять лет назад, а сыну двенадцать. Сейчас он с бабушкой, моей матерью, и пробудет у неё до выяснения обстоятельств.

– Что с ней не так? – задаю следующий вопрос. – Помимо случившегося.

– Несколько дней назад я купил кольцо, – пинает подо мной воображаемый стул, и я задерживаю дыхание, в очередной раз ощущая свободное падение. Где там уже это дно? Упасть и размозжить башку об асфальт. – Дело точно в ней. Непонятно только с какого бока.

– Варианты? – выталкиваю задушено.

– Дохрелион абсолютно безосновательных. Поэтому вы тут. Я не могу рассуждать хладнокровно.

Чуть не заржал ему в лицо.

Точно бы это сделал, если б помнил как.

– Для начала, неплохо было бы услышать её версию событий, – задвигаю деловито.

– Проверю, уснула или нет, – поднимается и идёт к двери.

Медленно моргаю. Медленно дышу. Нихуя не помогает. Сердце заходится бешеными пульсациями, в голове штиль в преддверии бури.

– Подслушивала? – его голос меняется до приторно-сладенького, едва он распахивает двери.

– Хотела, – слышу до боли знакомый голос, чиркающий спичкой над сухим стогом сена в моей голове, который ещё полчаса назад я считал мозгом. – Ничего не слышно, – пыхтит недовольно, замещая мою кровь огненной лавой.

– На то и расчёт, – ироничный, но всё такой же ванильный голос Солнцева удаляется, уводя её певучий за собой, а я разворачиваюсь к Эмиру и вижу широкую искреннюю улыбку через всю физиономию.

– А-ху-еть, – чеканит по слогам и я с ним полностью солидарен.

Отворачиваюсь. Спалиться боюсь. Мутить начинает, на полном серьёзе обдумываю, а не блевануть ли где-нибудь в сторонке. Или прямо себе под ноги наебенить, чего уж.

Дичайше зашкаливает от эмоций. От предвкушения яйца сбиваются в комок, заходясь густым металлическим звоном. Электричеством простреливает до мизинцев.

Сейчас.

Сейчас я увижу её.

Блядь… два с лишним года прокручивал в голове один и тот же момент. Два, сука, года!

Два года душащей пустоты, два года вакуума, два года щемящей боли, мешающей расправлять лёгкие в полный объём.

И ничего общего с действительностью.

Она заходит в обнимку с другим.

Ни тебе радости встречи, ни типичных девичьих повизгиваний, ни крепких объятий. Лицо словно из камня высечено, взгляд устремлён в пол. Невъебенное самообладание, достойное уважения, но я пиздец как хочу обнимашек. Зарыться носом в её волосы и втянуть весь её запах один махом, не оставив этому самозванцу, что рядом с ней, ни одного кубического миллиметра.

– Доброй ночи, – вымучивает она нейтральное приветствие.

– Я за дверью, – шепчет Солнцев, целуя её в висок.

Как же, сука, давит обилие мужиков в её жизни. Как обрубает тягу к жизни каждый её роман, каждая блядская помолвка. Как приземляют чужие руки на её теле. Не видеть её мучительно, видеть с другим – очередная смерть. Одна из причин, по которой я её отпустил… по которой старательно гнал из города, ожидая, что хоть немного подотпустит.

Стало. Только. Хуже.

Солнцев закрывает за её спиной двери, но ни у кого из присутствующих нет уверенности, что разговор будет приватным. Лишь по устремлённому на Эмира сияющему взгляду понимаю, что её так же захлёстывают эмоции. По тремору в пальцах вижу, по движению языка по пересохшим от волнения губам. Но говорить ничего нельзя, это понимают все. Столько пудов смердящих отходов вместе сожрали, что даже спустя года ощущается неслабая такая ментальная связь. Острый телепатический контакт, который так и подмывает перевести в горизонтальную плоскость. И в физический.

Натягиваем маски поверх имеющихся и чинно ожидаем, когда Линда Александровна проследует к креслу, заняв позицию полноправной хозяйки дома.