Твой шанс

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    Таисия выпрыгивает в коридор, стоит провернуть ключ в замке и хлопнуть дверью. На ней нелепая косынка, ничуть не скрывающая растрёпанные волосы, и любимый комбинезон, заляпанный краской и болтающийся на одной лямке. Вид взмокшего воробья вызывает улыбку, а следом желание сграбастать в объятия и вдавить в стену, насадив на ствол.

- Я отодвинула кресло, а там доисторические залежи пыльной массы, спрессованные суровыми условиями отопительного сезона и пройденными годами.

    Таисия мило морщит носик, стирая тыльной стороной ладони капельку пота, стекающую по виску, и тихо чихает, словно мышка, боящаяся привлечь внимание дворового кота. Оставляю мысли о распластанном по стене теле на вечер, приказываю приободрившемуся члену расслабиться и, разувшись, прохожу в комнату бороться с пыльными монстрами фантастического мира.   

    Чувствую ли я сожаление о развале нашего бизнеса? В такой момент нет, потому что совместная борьба с грязью и обустройство уюта для любимой женщины сто́ят всех проблем и дискомфорта, последующих за этим решением.

Глава 23

    Тая лежит обнажённой на белоснежной простыне, откинув в лёгком повороте голову и несмело раздвинув ножки, согнутые в коленях. Её живот мелко подрагивает от неровного дыхания, а на щеках бледный румянец, становящийся с каждым моим приказом ярче.

- Давай, мыша, приласкай себя, - подкрадываюсь ближе, стараясь не пропустить ни одного движения, и спешно избавляюсь от оставшейся одежды. – Смелее, порадуй меня.

    Она опускает руку вниз, скользя медленно между грудью, очерчивая впадину на животе и касаясь розовой нежности. Никогда не восторгался неровными линиями плоти, но картины красивее этой, раньше не видел. Тая пальчиком обводит бугорок, надавливает и цедит стон, закрывая глаза и размыкая губы.

    Взгляд разбегается, не зная, за что зацепиться. Манит всё, и язычок, облизывающий подпухшие губки, оставляющий за собой влажный след, и заострившиеся вершинки груди, томно приподнимающиеся от пробегающего сквозняка, и проворные пальчики, вырисовывающие узоры всё увереннее, и бархатистые лепестки, покрытые мелкими каплями желания и пульсирующие в молчаливом приглашение.

- Всунь в себя пальцы и почувствуй, какая ты там гладкая и мокрая, а другой рукой сожми грудь и оттяни сосок.

    Мой голос дрожит, а после чёткого выполнения указаний крупная дрожь подгибает колени. Член упруго подёргивается, указывая правильное направление, где ему стоит находиться в данный момент. Таисия потрахивает себя пальцами, ныряя глубже, приводя в движение бёдра и с силой оттягивая сосок, ярко выделяющийся на белизне кожи рук.

    Выдержка сдаёт, и моё желание, чтобы мыша кончила на собственных пальцах, кубарем несётся в пропасть. Может попробуем позже, когда я утолю первый голод через пару лет, а сейчас своё удовольствие Звёздная получит от меня.

    Опускаюсь на пол, как раз напротив раскрытого цветка, и присасываюсь к клитору, налившемуся кровью и несправедливо оставшемуся без ласки. Тая шумно выдыхает, вплетая дыхание в стоны, прогибается в спине, напрягаясь, как струна. Добавляю свои пальцы к её, усиливаю напор, тараня нежные стеночки. Ловлю судорогу, вторую и резко насаживаю на член. Замираю, успокаивая потоки крови и вспыхивающие звёзды в глазах. В ней настолько хорошо, что хочется влезть туда полностью, свернуться клубочком и остаться навсегда.

    Таисии хватает несколько толчков, чтобы спину выгнуло с новой силой и сорвало в безумие оргазма. Догоняю её, вцепившись в бёдра, вколачиваюсь со всей дури и изливаюсь, орошая густым семенем.

    Внезапно посещает, возможно, правильная мысль. Если заделать ей ребёнка, то можно избежать многих проблем. Рохтеру она будет не нужна с чужим приплодом, а Борису придётся отстать, да и гордость Звёздной поблекнет при сканировании через лупу скрытого прошлого. Какая мать уйдёт от отца ребёнка, узнав небольшие нюансы знакомства?

- Мышон, как ты относишься к детям? – оглаживаю по округлой попе, растянув её на себе.

- Хорошо, наверное, - пожимает плечами, уткнувшись подбородком в сложенные в замок руки. – Хотелось бы сначала отучиться, поработать несколько лет, а затем уже родить двух мальчишек.

- Почему мальчишек, - сжимаю ягодицы, вдавливая в пах и показывая готовность к сношению. – Обычно, девочки хотят своё подобие, чтобы наряжать в платьица и заплетать косички.

- Девочки слабее мальчиков, - меняет расслабленное легкомыслие на более серьёзный тон. – С ними не считаются, их легко можно закрыть, изолировать, принудить выйти замуж, а мальчиков сложнее заставить делать то, что им не нравится.

    В её глазах тоска, и у меня ощущение, что она окунулась в прошлое, совсем не радующее своими событиями.

- Расскажешь? – решаю копнуть глубже, растеребив глубокую рану.