Твой шанс

    Эд молчит, и отсутствие разговоров спасает его от ушата грязи, еле сдерживаемого внутри. Мне всё равно, что Мерц не виноват, но он сидит рядом и может стать катализатором, способным вызвать взрыв. Мы подъезжаем к высотке, заходим в свободный лифт, поднимаемся под крышу в элитный ресторан, и я делаю из кабины шаг как раз в тот момент, когда утырок Рохтер лапает её, а она не отстраняется и послушно идёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37

    Сука! Какая же она сука! Недолго убивалась, дрянь! Быстро нашла себе замену! И кого?! Ублюдка Рохтера, любящего фигуристых блондинок с накаченными сиськами! До сих пор перед глазами его грязная лапа на её талии, собственнический взгляд и наглая ухмылка. Он ведёт её к столу, поглаживая пальцем над копчиком, отодвигает стул, помогая сесть и проводя напоследок по плечам, а она ему мило улыбается, как будто не признавалась мне в любви ещё неделю назад.

    Мерц еле удержал меня, спасая рожу Сашеньки и интерьер ресторана, выволок на улицу и впихнул в салон. Мы сидим в клубе у Марка, хлещем вёдрами вискарь и жалуемся на сучных баб. У одного Пахи всё в шоколаде, судя по его тупой улыбке, когда он пялится в телефон, получив очередное сообщение от Кискиной. Не знаю, что она ему может такого прислать. Наверное, семейку милых поросят, ждущих своей очереди на бойню её папаши, или пристроенного в добрые руки очередного блохастика, с повязанным на шею бантом. Как он попался в её сети?

- Пах, а ты возьмёшь фамилию жены, чтобы примкнуть к семье мясников? – прикалывается Эд. - Хорошо звучит – Павел Витальевич Кискин. Будете делать маленьких Кискиных и мурчать им колыбельные на ночь.

- Дурак ты, Мерц, - вяло отмахивается Трошин. – Неважно, какая фамилия у жены. Главное, созвучие душ, а они у нас поют одну мелодию. Лучше расскажи, как твои дела с Настенькой?

- Хреново, - Эд отваливается на спинку дивана и трёт переносицу. – Динамщица, эта Настенька. Договариваемся о встречи, я моюсь, бреюсь, бронирую стол, репетирую речь, а она присылает мне эсэмэску с отказом через полчаса после начала свидания. Как последний дурак просидел с букетом на столе и с шампанским в ведре со льдом. Пришлось срочно вызывать Соколову и дарить ей розовый веник с сытым ужином, заправленным бутылкой игристого. С трудом потом отбил от неё свою честь.

- А чего отбивался? Сбросил бы пыл и злость, - подключаюсь к разговору, зло сжимая челюсть. Таисия, сука, сейчас, скорее всего так и делает – раздвигает ноги перед мудаком Рохтером.

- Понимаешь в чём проблема, Стасик. Мой младший красавчик отказывается поднимать головку на других девиц. Зациклился на Настеньке, дёргается только услышав её голос. Приворот, что ли, она сделала?

- Вряд ли, - тянет Паха. – Просто в жизни почти каждого мужчины наступает такой момент, когда способность трахать всё, что движется, вымещается потребностью делать это с одной единственной.

- А как же те счастливчики, которые успокоились, женились и продолжают прыгать на всё ползающее? – интересуется Эд.

- Они не встретили ту единственную. Под каждый член заточена своя дырка, дружище, в которой нарезана подходящая резьба. Можно вставить болт в отверстие побольше, но плотность прилегания никогда не будет идеальна.

- И что, у твоей Любови идеальная нарезка? – прищуриваюсь, накладывая его слова на свои отношения со Звёздной.

- Как под микроскопом нарезали, - расплывается в улыбке Трошин. – И знаете, я ей рассказал о своей работе, о многочисленных связях и о заказе на неё. Люба простила меня, взяв обещание переквалифицироваться и заниматься консультационной деятельностью.

- Даже скандала не было? – заинтересованно подаётся вперёд Мерц. – Совсем-совсем? Даже капельку?

- Обиделась сначала, но больше на отца. Потом мы поговорили, обсудили всё и решили оставить прошлое в прошлом. Собираюсь сделать ей предложение. Смотрите, какое кольцо ей выбрал.

    Тоха лезет в карман и достаёт маленькую, синюю коробочку с тонким ободком белого золота и сверкающим бриллиантом, венчающим основание. Наверное, Таисии я подарил бы что-нибудь подобное, такое же небольшое и утончённое. Но, лживая мыша променяла меня на Рохтера, и колечко выбирать придётся ему.

- Глянь, там случайно не Настька телесами крутит? – Павел указывает на танцпол, испещрённый неоновыми лучами и, на редкость, относительно свободный в этот час. То ли ещё не все заправились коктейлями и ждут прихода, то ли сегодня нетанцевальная ночь, и гости просто пришли поболтать и отдохнуть.

    Прослеживаю взглядом Пашкину руку и натыкаюсь на рыжеволосую красотку, лихо выделывающую восьмёрки стройными бёдрами. На миловидном лице беспечная улыбка, глаза сверкают в лучах прожекторов, руки взлетают вверх, задевают волосы, обводят гибкие контуры тела и снова взмывают к черноте высокого потолка.

- Хороша, чертовка, - восклицает Трошин, добавляя в стакан очередную порцию вискаря. – А гибкая какая. Интересно, ноги в шпагат может развести?