Твой шёпот в Тумане

— Нет, — прогорланил в ответ один из мальчуганов, наш сосед. — Но туман сгущается, мы видали тени.

— Но мертвяков нет? — обеспокоенно уточнила я.

— Не видали, — прокричал он и рванул в сторону дома.

В его руках я заметила тушку зайца. Значит, зверь все же есть.

Ускорив шаг, я уходила вглубь леса, безошибочно находя свои тропы. Прошло всего пара минут как я набрела на первую петлю — пуста. Обречено я спешно отправилась дальше, стараясь не соприкасаться со щупальцами густого белого тумана, которые, извиваясь, следовали за мной, поджидая удобного случая, чтобы выпить из меня жизнь до дна.

Вторая петля добычи также не принесла. Пустыми оказались и силки.

Насобирав немного черемши в плетеную корзинку, что взяла с собой, принялась искать толстые сухие ветви для растопки печи. Поленья у нас были, а вот щепы и веток, чтобы огонь разыгрался, увы, нет.

Углубляясь в лес, торопливо связывала найденный хворост в вязанку. Находя опавшие ветви, перебивала их небольшим топориком пополам, а то и на три — четыре части и вновь закидывала увесистую связку на плечи.

Тяжело, конечно, но такая тяжесть была только в радость. Хоть дом немного протопить.

Удача нашла меня лишь на пятой предпоследней петле. В ней оказался довольно упитанный еще живой заяц. Замахнувшись палкой, я сделала то, что и до этого много раз. Но слезы все равно покатились градом с моих глаз. Я не могла лишить жизни живое существо и остаться безучастной к этому. Мое сердце так и не очерствело.

Я уговаривала себя, что это для сестер. Что это для Эмбер. Что ей нужно регулярно питаться. Этого зайчика хватит на пару дней. Но мои руки, как и прежде, тряслись, а горло сжимали спазмы рыданий. Я чувствовала себя чудовищем. Убийцей. Чем-то грязным и недостойным. И никакие уговоры не оправдывали того, что я делала. Да, деревенские девушки должны быть привычны к такому делу, но папа всегда баловал нас и ограждал от любой смерти.

Утирая слезы грязными ладонями, я засунула еще теплую тушку в холщовый мешок и уложила на дно корзины. Подняла тяжелые дрова и поплелась проверять последнюю петлю.

Она оказалась пуста.

Глава 2

Возвращаясь домой, я постаралась скрыть все следы слез с лица. Я не желала показывать сестрам насколько мне трудно. Со смертью папы именно я заняла место главы семьи, но бремя это оказалось слишком тяжелым. Покажи я свою слабость, так Лестра тут же заведет песню о том, что нужно уходить на юг, а Эмбер, чувствуя свою вину, просто накроется одеялом с головой, отвернется к стене и пролежит так пару дней, не вставая.

Все чаще я ловила ее взгляд на нашем сарае. В итоге, опасаясь, как бы младшая сестричка не смалодушничала и не наложила на себя руки, закрыла его на тяжелый засов.

Наша семья трещала по швам, и страшнее всего мне было осознавать, что рано или поздно наступит момент, когда мне придется выбирать: уйти с Лестрой в поисках иной жизни, или остаться здесь с Эмбер и обречь себя, скорее всего, на смерть. Ведь туман придет когда-нибудь и за мной. Он всех нас заберет.

Туман вечно голоден, как и мы.

Возвращаясь, я стала замечать, как смолкли и без того редкие трели птиц, а потом и вовсе за спиной треснула ветка. Пусть и не совсем близко, но все же. Не думая и не гадая, я сорвалась на бег. Конечно, пробираться по лесу с тяжелой корзиной, в которой лежала драгоценная добыча и с большой связкой толстых ветвей на плечах, было сложно, но страх гнал меня вперед и шептал — не жаловаться и не останавливаться, чтобы я не увидела и не услышала. И я бежала, спотыкаясь и сбивая пальцы на ногах.

Темнело быстро. Небо затягивали тяжелые тучи. Зацепившись ногой за хвост странного идола змеелюда, затянутого туманной дымкой, приостановилась, разглядывая его. В нашем лесу встречались такие резные деревянные статуи, но никто не знал, откуда они и для чего установлены здесь.

Позади снова хрустнула трухлявая ветка.

Это придало мне скорости. Мелькнула мысль — скинуть дрова, но первая упавшая на лицо капля дождя, заставила резко передумать. Крыша дома протекает, сквозняк со всех щелей в стене. Дом нужно отапливать, иначе Эмбер заболеет и зайдется кашлем.

Я неслась вперед, стараясь внимательно смотреть, куда наступаю, потому как, упав, я могла уже и не встать живой.

Запыхавшись я, наконец, добралась до тропинки, ведущей в старую часть нашей некогда большой деревни. До войны в ней проживало около тысячи человек.

Крестьяне, охотники, мастера. Мы и поля сеяли, и урожай собирали, и в лес большими группами ходили. Мертвяки нас боялись. Носа из тумана не показывали.

Мой отец отличным дровосеком был, уважаемым человеком. Мама обладала целительным даром, поэтому к нам в дом постоянно кто-то приходил. У кого рана, у кого хворь: мама никому не отказывала. В благодарность денег не брала, вот и несли нам гостинцы всякие, чаще съестные.