Твои сладкие губы

Да, здесь во всем была заметна женская рука. Дорогая мебель, шкафчики со стеклянными дверцами, за которыми угадывались силуэты многочисленных баночек и фарфоровой посуды, бесконечное множество цветов. Букетов было столько, словно кухню собирались снимать для каталога по флористике. Даже странно, что в подобном помещении кто-то мог пользоваться ресторанной едой, доставляемой на дом. В картонных коробках и бумажных пакетах!

Расселу было неловко на этой безупречной кухне. Не то чтобы он считал собственную кухню пределом мечтаний, с дурацкими оцарапанными столешницами и покрытой копотью и брызгами жира стенкой у плиты, но в доме Лорел все было каким-то чересчур… идеальным. Впрочем, слава Богу, что он не привел девушку к себе. Она бы наверняка скончалась от приступа брезгливости.

Меж тем Лорел сидела за столом и смотрела в огромное окно на заснеженный двор. Вдалеке, за белыми сугробами, маячили густые кусты, укутанные свежим снегом. На столе уже были расставлены тарелки на полотняных салфетках, из жестяного ведерка торчало горлышко бутылки. Пиво, которое Рассел так и не прикончил, было налито в стакан.

Девушка повернула голову и как-то нервно улыбнулась. Расс принялся открывать коробочки с едой.

Похоже, Лорел была смущена. Это было заметно по рукам, аккуратно лежащим на столе, сведенным вместе коленям, прямой напряженной спине. Рассела позабавили эти колени, сдвинутые словно затем, чтобы никогда больше… не раскидывать ноги в стороны перед мужчиной. Ему хотелось сделать так, чтобы Лорел расслабилась, хотелось, не глядя, швырнуть китайскую еду в холодильник и увлечь девушку в спальню. Увлечь затем, чтобы доказать: стесняться нечего. Он мысленно покачал головой. Похоже, ему потребуется больший такт, чтобы Лорел преодолела смущение. Он действовал слишком быстро, слишком напористо. Что с того, что она стонала от страсти и была совершенно мокрой там, между ног. В отличие от него, уверенного в себе медведя, она руководствуется не только желаниями тела, но и доводами разума, ставшего косным за годы воздержания. Н-да, он свалял дурака, это очевидно. Рассел неторопливо высыпал горячий рис из бумажного пакетика на тарелку и заговорил как ни в чем не бывало:

– Надеюсь, ты голодна? Мне одному не под силу одолеть такое количество еды. Забавно: эти пакетики кажутся крохотными, а на блюдо всегда вываливается не меньше килограмма снеди. Просто диву даюсь этим китайцам! Как они проделывают такой фокус?

Лорел засмеялась, хотя смех вышел несколько натянутым.

– Расскажи мне об этом доме, – попросил Рассел. – Как я понял, Уилкинсы переехали сюда в пятьдесят седьмом? Как же вышло, что в особняке живете только ты и мать? Твои родители разведены?

Он хотел, чтобы девушка переключилась на какую-нибудь нейтральную тему и забыла о неловкости.

Она подтолкнула свою тарелку под очередной пакетик, внимательно глядя, как вываливаются тушеные овощи с грибами.

– Нет. Родители отца действительно купили дом в пятьдесят седьмом, но позднее перебрались во Флориду, а особняк оставили сыну. Я выросла в этом доме. А отец умер, когда мне было девятнадцать.

Рука Рассела коротко дрогнула.

– О, прости. Тебе пришлось нелегко.

– Да, нелегко, – откликнулась девушка. – У тебя такой тон, словно…

– Мои родители погибли год назад. Была ужасная авария. – У Рассела перехватило горло. Говорить о смерти родителей до сих пор было тяжело, и он старался избегать этой темы.

– Боже! – Пальцы Лорел взметнулись вверх и сжали его ладонь. – Я очень тебе сочувствую. Наверное, это было страшным ударом, вот так, в один день потерять обоих родителей?

– Мне… до сих пор тяжело вспоминать. – Рассел хмыкнул – Впрочем, мне ведь уже тридцать, так что мне было проще. А вот мой младший брат Шон переживал куда сильнее. В марте ему исполнится четырнадцать, парень живет со мной, а я не лучшая замена родительскому теплу.

Лорел моментально позабыла о своем смущении. Подумаешь, позволила мужчине задрать на себе юбку через пятнадцать минут после того, как он вошел в дом! Разве это сравнится с теми трудностями, которые он перенес?

В глазах Рассела, когда он говорил о брате, появилось выражение растерянности и сожаления: он явно считал себя никчемным утешителем для подростка, потерявшего родителей.

– Шону повезло, что у него есть старший брат, – твердо сказала Лорел. – Без тебя ему пришлось бы туго.

Расс невесело рассмеялся.

– Вот уж не уверен. Понимаешь, я ни черта не разбираюсь в детях. Из меня вышел паршивый воспитатель. Шон постоянно хмурится и огрызается. Он стал упертым, словно осел, и я виню в этом себя.

– Но ведь это типичное поведение для подростка. – Рассел выдавил соус из пакетика.

– Может быть. Но я совершенно не знаю, как себя вести.

– Может, еще рано переходить к каким-то конкретным мерам? Твой брат все еще оплакивает близких. Дети по-разному воспринимают смерть. – Лорел нахмурилась. – Когда умер мой отец, я стала сама не своя. Представляешь, целыми днями что-то жевала и смотрела телевизор. Любые программы, все подряд! Я очень страдала.

– И как долго это продолжалось?