Твой сладкий поцелуй

Добравшись до верхней ступеньки лестницы, Гарри свернул к своей комнате, прихватив лампу, оставленную для него на столе в холле. Большую часть времени Йен спал в конюшнях, Анжелика дежурила у лорда Бетуэлла. Гарри был в этом доме сегодня один.

Кряхтя, Гарри снял сюртук с мягкой набивкой и отложил его в сторону, потом положил на него очки. Он поднял руки над головой и потянулся, чувствуя, как затекли мышцы на спине. Черт, как приятно стоять прямо, после того как несколько часов горбился.

Следом шли туфли, опостылевшие узкие туфли, которые были малы ему. Он снял жилет и шейный платок, стягивая с себя все, что принадлежало Роуту. Сначала верхнюю одежду из потертой шерсти, потом старое белье, пока наконец не остался голым до пояса и не почувствовал себя самим собой.

Сначала он просто стоял, сложив руки на груди и с облегчением, шевеля пальцами ног. Эти туфли были настоящей пыткой, которую, скорее всего, применяют в аду. Ему выдали их как часть одежды для маскировки и просили не задавать вопросов. В его работе это было обычным правилом: не спрашивай, выполняй, что поручили. Он принял его, но время от времени, когда, едва дыша, наблюдал, как Крейн с трудом поднимается по ступенькам, его начинал мучить вопрос: откуда же возникнет реальная угроза? Наверняка он охранял Крейна и других не от нападения пьяниц и воров-карманников.

Гарри вздохнул и отбросил эти мысли. Достаточно того, что Фиппс и Стаффорд уверены, что Крейн, Донкастер и Бетуэлл – в опасности. И задача Гарри – защищать их. Сегодня вечером он с этой задачей успешно справился и должен быть доволен.

Он прошел к тазику для умывания и, задержав дыхание, плеснул в лицо холодной водой. Потом наклонил голову и отмыл волосы от пудры, с помощью которой стал седым.

Гарри стал внимательно рассматривать себя в зеркало. Теперь он стал похож на самого себя. Темные волосы острыми шипами торчали на затылке и мокрыми прядями прилипли ко лбу. Вода капала с квадратного подбородка. Он наклонился ближе, изучая свое отражение в тусклом свете. Прямой острый нос. Пронзительные карие глаза. Предмет обожания горничных и служанок из таверны…

– Но эта леди не захочет иметь с тобой дело, – пробормотал Гарри. Он отвернулся от зеркала и зарылся лицом в полотенце, стараясь больше не думать о богатой, избалованной, необыкновенно красивой и совершенно недосягаемой леди Марии.

Глава 4

На следующее утро Мария оделась и сразу отправилась в спальню матери. Ее любопытство в отношении Гарри нисколько не угасло, наоборот, только усилилось. Остаток вечера она внимательно присматривалась и прислушивалась к гостям бала, но ни в ком так и не смогла узнать его. Это сбивало с толку. Как ему удалось так просто исчезнуть? После ужина Мария даже решила познакомиться с максимальным количеством гостей, но все безрезультатно. Она нигде не слышала его голос. Когда она стучала в дверь спальни матери, в ее ушах все еще звучали брошенный им вызов и таинственный смех.

– Доброе утро, Мария. – Мать еще находилась в постели с чашкой чая. – Для девушки, которая танцевала до рассвета, ты сегодня очень рано встала.

– Большое преувеличение, – улыбнулась Мария.

– И танцы тебя не очень увлекли. – Взгляд матери стал пронзительным.

– Не увлекли, мама, – без лукавства ответила Мария. – По крайней мере, партнеры по танцам.

– Мария, – Кассандра Данмор поставила чашку, – ты должна знать, что этих же джентльменов встретишь на многих других вечерах. Я надеюсь, ты не будешь слишком спешить с приговором.

– С приговором? Ах, мама, нет. Я не знала чего мне ждать. Теперь – знаю.

– И тебе будет скучно. – Мать искоса посмотрела на дочь. – Вероятно, мы с отцом совершили ошибку, что так надолго увезли тебя из Лондона. В конце концов, твой дом здесь, а не в Санкт-Петербурге и не в Вене. Я надеюсь, восторг от этих городов не испортил тебе впечатление от Лондона.

– Ну конечно, нет! Я очень рада, что, наконец, дома. И никогда бы не простила вас с отцом, если бы вы оставили меня здесь одну на эти пять лет. – Мать рассмеялась, а Мария лишь улыбнулась. Потом она попыталась переменить тему разговора и обсудить то, что ее интересовало. – Вчера вечером среди гостей были некоторые весьма любопытные люди, и я думаю, при дальнейшем знакомстве они окажутся еще интереснее. – Мария помолчала, потом безразличным, насколько смогла, голосом добавила: – Хотела бы взглянуть на список гостей…

– Конечно, дорогая. Могу я спросить зачем? Мария медлила. Ей было двадцать два года, скоро двадцать три, в этом возрасте большинство девушек уже замужем. После возвращения в Англию отец выражал обеспокоенность по этому поводу, но мать решительно отвергла все сомнения на этот счет; девушка из такой семьи, красивая, не говоря уже о воспитании и интеллекте, найдет мужа, как только сама решит сделать это. Граф уступил, соглашаясь с женой во всем, что касается единственной любимой дочери, и на Марию никто не оказывал давления, какое испытывали ее подруги и ровесницы по поводу поисков мужа.