Твои верные друзья

Скоро Джери затосковал, как и кот. «Племянники» так надоели ему, что он стал бегать от них, как от чумы. Ему приходилось переносить от них всяческие притеснения. Однажды они накинулись всей гурьбой на его корм, и он вынужден был отойти от чашки. В другой раз завладели вкусным куском, который только что дали ему, а он сидел и пускал слюнки, глядя, как «племяннички» расправляются с его лакомством.

И тем не менее, незаметно в нем росла привязанность к ним. Особенно полюбился ему один, самый маленький и тщедушный (он был последним в помете), которого мы в шутку прозвали «Пупочкой». Джери опекал Пупочку, играл с ним, а после игры нередко разрешал тому забираться к себе в теплый пах, как в гнездо, где обычно Пупочка и засыпал.

Когда щенкам исполнилось пять недель, в нашем доме начали появляться желающие приобрести маленького эрдельчика. Они долго выбирали — которого взять? Все, как две капли воды, походили друг на друга.

Одной из первых унесли Пупочку. Новые хозяева назвали ее Аидой. День за днем убывали щенки. Скоро от десятка осталось только три, наконец — один, последний, и самый крупный, которому я дал кличку Ахилл. Его я предназначал в подарок своему другу, жившему в другом городе.

Ахилла из комнаты переселили на кухню. Но одному ему было тоскливо там, и на ночь он уходил спать к Джери. Первое время дог ворчал на щенка, потом привык к его соседству, и они стали спать вместе, тесно прижавшись один к другому, — огромный дымчатый дог и маленький рыжий эрдель-терьер.

Пока спал Джери, спал и щенок. Если же дога почему-либо не было, Ахилл скулил и не ложился спать до тех пор, пока не возвращался Джери.

Случалось, что во время сна дог клал тяжелую лапу на щенка, как бы обнимая его. Тугое брюшко Ахилла сплющивалось, но малыш продолжал спать, не обращая на это никакого внимания.

К двум с половиной месяцам у Ахилла появилась борода, шерсть стала жесткой и курчавой, как у взрослого эрдель-терьера. День ото дня он становился смышленней и забавней. Проголодавшись, он приходил к своей чашке и принимался скрести в ней лапой с такой силой, что стук и звон разносились по всей квартире.

Щенок любил сырые овощи; глядя на него, Джери, вспомнив времена своего щенячества, тоже стал таскать овощи из кухни.

Однажды вечером я решил устроить для своих друзей баню. Взрослые собаки послушно стояли в цинковом корыте и, опустив головы, покорно ждали, когда кончится процедура мытья. Хотя они привыкли к ней, но всегда принимали, как тяжелую повинность. Ахилл мешался тут же на кухне. Лез в корыто, в ведра с водой, вымазал нос в мыльной пене. Когда же очередь мыться дошла до него, сразу притих, улучив момент, попытался сбежать, но его поймали и водворили в корыто, невзирая на отчаянное сопротивление, вскоре, впрочем, прекратившееся.

После мытья я стал его протирать, как обычно, тряпкой. И тут вдруг Ахилл обозлился, зарычал и даже оскалил зубы, как взрослая собака. Потом он от злости принялся рвать подстилку, на которой спал вместе с Джери, но тут на него так рявкнул Джери, что у озорника сразу пропал весь пыл. Он приутих, а через десять минут, как ни в чем не бывало, еще не просохший, взъерошенный, но веселый, носился по квартире за котом.

Приехал мой друг за Ахиллом. Когда он взял щенка на руки, Джери грозно зарычал и с оскаленной мордой кинулся отнимать. Хорошо, что я во-время успел остановить его, схватив за ошейник! Друг мой поспешил скрыться за дверями. Донеслись удаляющиеся шаги, негромко стукнула калитка... Дог, стоя у дверей, напряженно прислушивался, ждал: не послышатся ли вновь шаги, не принесут ли Ахилла, — и вдруг, поняв, что Ахилл не вернется никогда, протяжно завыл.

Тихо стало в нашем доме, нехватало оравы малышей; зато во многих домах появились представители новой породы. Желание Алексея Викторовича начало осуществляться: на Урале завелись свои эрдели.

Растерянно ходил Джери по комнатам, обнюхивая углы или, растянувшись на полу перед снуккиной подстилкой, подолгу внимательно разглядывал ее, словно ожидая, что вот-вот на ней снова закопошатся маленькие курчавые существа, такие беспомощные и такие надоедливые, но к которым Джери-«дядюшка» успел сильно привязаться.

Приходилось отсылать его на свое место. Но в прихожей Джери скучал еще сильнее. Тогда дог нашел выход, как обойти мой приказ, в то же время не нарушая его.

Он сгребал свою подстилку в кучу, пятясь задом, вытаскивал ее в комнату и там ложился на нее. Получалось, что и приказание выполнено: лежит на своем месте, — и поближе к хозяину, веселее.

Снукки переживала потерю щенят значительно меньше. Да это было и понятно: она-то от них устала больше всех!

ВЫСТАВКА В ТБИЛИСИ

Пришла очередная областная выставка служебных собак. Опять, конечно, не обошлось без приключений.