Твой восемнадцатый век

Слухи о новых «Петрах III», как и о новых «Павлах», вероятно, доходили к сыну Петра III постоянно. Так или иначе, но стихия самозванчества не унималась, не затихала вокруг него годами и десятилетиями.

«Важно общее негодование…»

Но мы еще не простились с Пугачевым…

Огромное восстание было, в сущности, недолгим, его темпы не очень характерны для того медленного века.

За полгода до взрыва сам Пугачев еще не видел в себе Петра III.

17 сентября 1773 года у него 70 человек; 18-го к вечеру уже 200 сторонников, на другой день 400.

5 октября он начинает осаду Оренбурга с двумя с половиной тысячами.

Зима с 1773-го на 1774-й: разгром нескольких правительственных армий; Пугачев во главе десяти тысяч.

22 марта 1774 года — первое поражение под Татищевой; в Петербурге торжествуют — конец самозванцу!

Весна — начало лета 1774-го: «Петр III» снова в силе, на уральских заводах.

Июль 1774 года — разгром Казани.

Июль-август: переход на правый берег Волги, устрашающий рейд от Казани до Царицына, через главные закрепощенные области.

Сентябрь 1774-го: спасаясь от наседающих правительственных войск, поредевшие отряды Пугачева возвращаются туда, откуда начали, — на Южный Урал.

14 сентября 1774 года сообщники решают его выдать. Пугачев кричит: «Кого вы вяжете? Ведь если я вам ничего не сделаю, то сын мой, Павел Петрович, ни одного человека из вас живым не оставит».

При этих словах изменники испугались, замешкались: они вроде бы хорошо понимают, что настоящий Павел Петрович не будет мстить за Пугачева; понимают, но все-таки допускают: а вдруг Пугачев царское слово знает!..

Потом они все же схватили своего царя: пятый и уж последний арест в жизни. А всего, от того дня, как объявил себя Петром III, до последнего дня на воле — 362 дня.

Пока шли победы, вера в крестьянского царя укреплялась, с поражениями слабела, но, как известно, совсем никогда не выветрилась. Правительственные объявления сообщали, что пойман «злодей Пугачев», и крестьяне, радостно крестясь, переговаривались, что, Слава богу, какого-то Пугача поймали, а государь Петр Федорович где-то на воле («ворон, не вороненок»).

Прежде чем мы простимся с рассуждением о вере или неверии народа в своего Петра III, припомним, что столь знавший, понимавший своих людей Пугачев допустил все же большую ошибку, сразу ослабившую доверие к нему очень многих: поскольку царственная супруга Екатерина II — изменница и «желала убить мужа», с нею «Петр III» уж не считал себя связанным (в его лагере обсуждался вопрос, не казнить ли ее, но «супруг» снисходителен и согласен на заточение в монастыре). И вот, высмотрев прекрасную казачку, Устинью Кузнецову, император устраивает пышную, по всем царским правилам, свадьбу.

Через пять месяцев после женитьбы сына Павла женится «во второй раз» его отец Петр.

Родители невесты не очень-то радовались, но испугались перечить подобной милости.

Однако провозглашение императрицы Устиньи Петровны в глазах народа оказалось нецарским поступком — тут Пугачев изменил своей роли.

Во-первых, царь Петр Федорович все же не разведен с женой — императрицей Екатериной: слишком торопится и нарушает церковный закон, обычай.

А во-вторых, кто же не знает, что царям не пристало жениться на простых девицах; и напрасно Пугачев думает, будто народу лестно, что на престол посажена неграмотная казачка.

Царь, несомненно, больше выиграл бы в глазах мужиков, если бы взял за себя графиню или княгиню… А тут еще во время штурма Казани в руки Пугачева попала его настоящая первая жена, Софья Недюжева, с тремя его детьми. Пугачев, впрочем, здесь «сыграл» уверенно и восклицал в казачьем кругу: «Вот какое злодейство! Сказывают мне, что это жена моя, однако же, это неправда. Она подлинно жена, да друга моего, Емельяна Пугачева, который замучен за меня в тюрьме под розыском. Однако ж я, помня мужа ее, Пугачева, к себе одолжение, не оставлю и возьму с собою».

С тех пор до конца возил он жену с тремя детьми за собою — и они плакали, видя, как хватали и связывали их мужа, отца, не велевшего признавать себя мужем и отцом; и все они, один за другим, окончили свои дни в заточении (последняя дочь Пугачева умерла как раз тогда, когда Пушкин отыскивал следы ее отца, и об этом сообщил поэту сам царь, Николай I). Вместе с законной первой семьей Пугачева, в одной камере, зачахла в крепости и «императрица Устинья», которую перед тем держал в наложницах один из царских генералов, Павел Потемкин.

Уж коли мы взялись перечислять трагические личные обстоятельства, следует сказать, что и пышная столичная свадьба 29 сентября 1773 года также не принесла счастья сыну Петра III: царевна через три года погибнет в родах; Екатерина II убедит сына в неверности невестки…

Меж двух несчастных свадеб замкнута вся народная война, тот пир, где «кровавого вина не достало».

Все быстро, стремительно. Все вдруг, как лавина, началось — стоило умному удальцу сказать нужные слова.