Твой выход, детка! (СИ)

Она согласно несколько раз радостно кивает:

— Хорошо. Буду молчать.

Вечером приехал Вадим. Он входит в дом и застывает возле выставленной в коридор сумки.

— Не понял…

— Я утром еду в Питер. Мне надо довести до ума все, что я там бросила.

Он, не раздеваясь продолжает молча смотреть на меня.

— Не волнуйся — это всего на неделю, — я пытаюсь его успокоить. — Ну максимум — на две, — еле слышно добавляю я.

— У нас все хорошо? — также тихо спрашивает он.

Я уверенно киваю:

— Да.

— Хорошо. А то все это больше похоже на … Ладно. На неделю, так на неделю.

Глава 9

Яковлев встречает меня на вокзале. В руках огромный букет белых роз.

— Привет, — говорит он и берет мою сумку у меня из рук.

— Привет.

Мы дружим уже десять лет. Теперь мы говорим «привет» и не смотрим друг другу в глаза.

— Как же я рад тебя снова увидеть, — говорит Ромка, и: — Вид у тебя измученный, — и: — Ты надолго приехала? — и вручает букет.

Я, не глядя на него, забираю цветы и пробираюсь сквозь толпу пассажиров к стоянке машин.

— Лен, ты будешь со мной разговаривать? — он останавливается возмущенно.

— Неудачный момент, ты не находишь? — я подхожу к машине, открываю дверь, забрасываю букет на заднее сиденье и одариваю его самой лучезарной из своих улыбок.

Он закидывает сумку в багажник. Мы садимся в машину и сидим в полной тишине.

— Лен! У тебя что-то случилось? Кто-то обидел?

Он пытается взять меня за руку, но я отдергиваю ее. Сейчас хлынут слезы, которые ни при каких обстоятельствах я не могу ему показать. В моей раздрызганной душе происходит что-то немыслимое, полный переворот — я ничего не понимаю и я в полной панике. Прошло всего ничего, а я уже тосковала по Вадиму. Я все еще слышала его голос, ощущала его запах. Грудь сдавило от осознания потери. В голове застучало. Но ведь ничего, ничего не кончено и я могу вернуться в любой момент! Хотя, кого я обманываю? Я уезжала не для того, чтобы возвращаться. Я просто в очередной раз струсила и сбежала.

— Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста, только не молчи — до меня доносится голос Яковлева.

— Сказать? Иди на хрен, Рома! Катись к чертовой матери! Все? Так нормально? Теперь мы можем ехать?

Он обалдело таращится на меня.

— Ну, ты даешь! Слушай, я, конечно, понимаю, что ты устала и я понимаю, что после того, что произошло между нами ситуация довольно непонятная, но…

— А вот на эту тему я вообще ничего не хочу слышать, — резко перебила его я, поднимая руки.

— Блин, но рано или поздно это придется обсудить. Мне тоже неловко, если тебе это интересно.

— Нет! Не интересно! Не хватало еще, чтобы я тебя избавляла от переживаний по этому поводу! — я гневно уставилась на него. — И давай больше никогда не будем вспоминать тот случай. Это была ошибка. Моя ошибка. И не надо со мной себя вести, как герой-любовник. Мы и раньше были — никто друг другу, так давай ничего не менять…

— Лен… — произносит он упавшим голосом, — что-то я не понял. Ты меня, что — ненавидишь?

Я смотрю на него в упор и отвечаю со всей искренностью, которую можно изобразить:

— Да. Ненавижу.

— Хорошо…Тогда поехали, — он спокойно заводит машину, выкручивает руль и мы выезжаем с парковки.

***

Мы у подъезда моего дома. На секунду я застыла, словно вернувшийся с войны солдат, который завидел вдалеке родной дом. Сердце у меня сжалось.

— Леночка! Добрый день! — консьержка Лидия Семеновна с медовой улыбкой высунулась в свое окошечко. В глазах явно читалось возбуждение сплетницы. — Тебя давно не было видно. Отдыхать, наверное, ездила?

— Добрый, — отвечаю я и дальше тяну неопределенное, — Да-а…

Этого хватает, чтобы быстро дойти до лифта и нажать кнопку вызова.

— Ваши родители здесь были, кое-какие вещи забрали, — не унимается она, выходя из своей комнатки и жадно рассматривает нас с Яковлевым, в надежде узнать побольше новостей из моей личной жизни, чтобы потом было что обсудить с консьержками из других подъездов или особо любопытными соседками.

— Знаю, — коротко отвечаю я.

Мы заходим в лифт, и двери с лязганьем спасительно закрываются, оставляя Лидию Семеновну одну в прохладном подъезде.

— Корова! — вырывается у меня.

Ромка молчит с непроницаемым лицом, и я не могу понять обиделся он на меня за мои слова на вокзале или нет. Очень не хотелось бы выяснять отношения.

Возле двери в квартиру я спохватываюсь:

— Вот черт. Надо было в магазин заехать. Дома же пусто. Хоть кофе купить, перекусить что-нибудь.

— Не надо. Я уже все купил, — бурчит Ромка, достает ключ и открывает дверь.

— Откуда у тебя ключ? — удивленно спрашиваю я, и с замиранием сердца переступаю через порог.

— Твоя мама дала в обмен на плотские утехи, — криво улыбаясь, он еще пытается шутить.

— Везет тебе, — говорю я хмуро.

— А то! — он смотрит на меня выжидающе. — Лен, это шутка была.

— Знаю.

— Ты раньше любила мои шутки, смеялась.

— Шутки были смешнее.

Он усмехается.

— Какая жизнь, такие и шутки, — произносит он и смотрит на меня долго, пристально. Интересно, что он видит?

Квартира дыхнула на меня чем — то незнакомым и затхлым.

- Чем-то здесь пахнет, — Ромка тоже обратил на это внимание.

— Разочарованием и разбившимися надеждами, — мрачно поясняю я.