Твой зеленый день. Как прожить 24 часа, не сломав планету

Еще одна проблема уровня «снимите сериал на эту тему» связана с островом Возрождения, где во времена СССР был расположен биохимический полигон «Бархан». На острове проводились испытания биологического оружия, где на животных тестировали все: от оспы до чумы. В 1988 году американская разведка получила данные, что СССР занимается разработкой биологического оружия, вопреки договоренностям держав. По слухам, Советы разрабатывали Антракс-836, штамм, вызывающий сибирскую язву. Когда все вскрылось, тонны Антракса необходимо было уничтожить, чтобы избежать крупного международного скандала. Поэтому возбудитель сибирской язвы погрузили в контейнеры, залили хлорной известью и отправили на остров Возрождения, где контейнеры похоронили в одиннадцати могильниках. Примерно в 1992 году полигон, остров, лаборатории оказались заброшены, а в 1995 ученые, взявшие пробы на полигоне, обнаружили вполне себе живую сибирскую язву, которую не убила даже дезинфекция. В 2001 году остров Возрождения перестал быть островом, соединившись с сушей, а опасные микроорганизмы, зараженные крысы и споры сибирской язвы получили «доступ» к континенту. Сибирская язва – моя любимая часть истории, ведь в реальной истории страшилок куда больше, чем фильме ужасов.

Говорят, что Арал погубил неуемный водозабор для орошения хлопковых плантаций, но это не совсем так. В научной работе «Аральское море: водные проблемы, климат и изменение окружающей среды Средней Азии»[3] развенчиваются мифы об исчезновении моря, в частности, опровергается утверждение, что увеличение производства хлопка погубило море. Хлопок – «белое золото» Узбекистана, он символизирует жизнь, его изображают на картинах, коврах. Отказ от хлопковых плантаций был невозможен, так как большая часть экспорта приходилась именно на него. Плантации создавали рабочие места, приносили деньги в регион, буквально одевали и кормили местное население. Нам легко рассуждать о том, что не будь хлопковых плантаций, не было бы и катастрофы, но отказ от выращивания хлопка мог бы привести к куда большим экономическим проблемам в регионе. В экологии никогда не бывает однозначных решений. Основная вина за исчезновение моря лежит на химикатах, используемых для выращивания хлопка, и плохих оросительных системах, через которые вода просачивалась и уходила в песок. «Хлопок не является виновником гибели Аральского моря, но он стал символом этой гибели».

В СССР Аральское море хотели спасти, перебросив в Центральную Азию воды сибирских рек, но Союз распался, и про амбициозные планы все забыли. Аральское море – самый известный пример экологической катастрофы, но его судьбу уже повторяют озеро Чад в Центральной Африке и озеро Солтон-Си на юге Калифорнии. и хотя сейчас Аральское море начинает восстанавливаться и создан Международный фонд спасения Арала, эксперты говорят, что ожидать заметного улучшения ситуации не стоит, пока не сократятся посевные площади. Мы живем в эпоху капитализма, где люди не готовы упускать прибыль и расставаться с деньгами во благо экологии. Такую роскошь могут позволить себе только богатейшие страны и люди. Для простого населения, которому иногда едва хватает денег, чтобы свести концы с концами, экология – блажь и недоступная роскошь. На одной чаше весов лежит собственная жизнь, регулярный заработок, возможность кормить семью, а на другой – одно озеро, которое уже умирает. Выбор довольно очевиден.

Вода – это ресурс, но не товар. Многие пытаются заставить воду «работать» и приносить деньги, но забывают о том, что стоит пошатнуть экологическое равновесие планеты, и нас ждет смерть. Но нам всегда кажется, что вода – это что-то настолько очевидное и постоянное, что исчезнуть она просто не может. В конце концов, мы живем на планете, где 80 % поверхности занимает вода. Мы наслаждаемся этим очевидным преимуществом и даже не подозреваем, что существует мир, где люди воспринимают воду как предмет роскоши.

Я думаю об этом и вспоминаю фильм «Реки», где показаны не только самые удивительные реки планеты во всей их красоте, но и то, что человек с ними делает. Там есть кадры взрыва дамбы, величественные и немного пугающие: огромные потоки воды устремляются в долину после нескольких десятилетий неволи. Тогда мне вдруг захотелось стать человеком, который взрывает дамбы, этаким защитником и освободителем рек. Человек может испытывать эмпатию даже к воде, неодушевленной и не имеющей зачатков разума. Больше всего это заметно у серферов, которые разговаривают с океаном и поклоняются ему, уважают и боятся его. С ним нельзя спорить, нельзя ставить себя выше него, нельзя покорить. Нам всем есть чему поучиться у них (хоть и не все серферы уважают обычную воду из крана), а вот мы можем.

Поэтому я благоговейно включаю воду и сразу же выключаю, взяв ровно столько воды, сколько мне нужно, чтобы почистить зубы.

О зубах и деснах