Твоя безумная «фанатка» (СИ)

— Макс? Покурить вышел. Он, это… поговорить с тобой хочет. Ты только дай ему высказаться, не посылай сразу.

— Нелли, — о, а вот и мама с бабулей. С ещё одной партией цветов. И очередными обнимашками. Ника, толкающаяся в стороне и всё ещё надеющаяся, что удастся закончить разговор, поспешно попятилась к лестнице. С родителями подружки, которые раньше относились к ней, как к родной, она встречаться точно была не готова. Не смогла бы выдержать их разочарованный взгляд. — Ты такая умница, такая красавица. Я так тобой горжусь, — запричитала мама, женщина с большим сердцем и не менее пышными формами кинулась обнимать дочь, но напоролась на преграду из цветов.

— О, давай возьму, — спохватился Филипп, забирая все букеты. — Мы отнесём их тебе комнату, хорошо?

— Какие юноши, — оценила удаляющиеся широкие плечи и поджарые фигуры бабуля: модная седоволосая старушка в ярком брючном костюме цвета апельсина. — И хде ж были такие красавчики во время моей молодости? Шиш бы я замуж так рано выскочила.

— Эм… так дед тоже вроде ничего был по молодости, разве нет? — заметила Нелли.

— Ой да брось, — отмахнулась та. — Какой там. Он городской просто был. И работал в ансамбле. А я из села: хотела в город и заниматься музыкой, вот и вышла за него. Выбирать тогда особо не приходилось. Сейчас десять раз бы подумала…

— Мама, — ужаснулась другая "мама".

— Не мамкай. Сама знаешь, характер у него не сахар. А как к бутылке приложится, хоть скалку под подушкой клади. Тьфу… ладно. Не об этом сейчас речь. А ну ходь сюды, я поцелую свою прынцессу, — внучку потопили в тёплых обожающих объятиях. От бабули всегда, сколько она себя помнила, пахло ванилью и выпечкой. Кажется, кто-то перед поездкой снова готовил её любимые булочки. Интересно, ей привезли хоть одну?

Следующие минут пять Нелли стояла с семьей, слушая их хвалебные отзывы о самой гениальной актрисе на свете, которая по счастливому стечению обстоятельств оказалась ещё и их прямым отпрыском, пока не заметила знакомый массивный силуэт за полупрозрачными входными дверями.

— Пойдёмте в зал. Там какая-то движуха намечается, — поторопила она их, практически силком уводя в сторону громыхающей музыки, попутно то и дело с опаской поглядывая на вошедшего, но пока не замечающего её Майера.

— Ась? Да-да-да, — хитро прищурившись, заметила объект её растерянности зоркая бабуля. — Ишь, деваха-то какая. Прям нарасхват. Там три красавчика, тут ещё один. Это ж Максимка который? Вы ж славно общались. Чаго не поделили? Чего хвостом крутишь?

— Я потом всё объясню. А сейчас пошли, пожа-а-алуйста, — только что не хныкала внучка, готовая уже пинать нерасторопных родственничков. Те, наконец, поняли, что от них требовалось и ускорились. К тому моменту, как Максим нашарил её взглядом, они ушли достаточно далеко, чтобы что-то предпринять. А вскоре чета Пылаевых и вовсе потонула в подсветке среди шумной толпы.

Вполне себе заурядный спортивный зал, где часто занималась танцевальная группа, сегодня был преображён до неузнаваемости. С потолка свисал дождь из мерцающих гирлянд, высокие окна за которыми уже стемнело были украшены мишурой, пушистыми снежниками и яркими новогодними наклейками. Народу — не продохнёшь, здесь, кажется, собралась вся Академия. Народ веселился, танцевал, делал селфи. Даже преподаватели отдыхали, выискав в зоне выстроенного вдоль стенки шведского стола стеклянные запотевшие бутылки и закуски. В углу, там, где обычно лежало нагромождение матов, высилась огромная нарядная ёлка, а рядом с ней…

Пелька возмущённо замычала.

— Да вы издеваетесь, да?

* слова песни взяты из мультфильма

Глава 14. Больница

— Что такое, детка? — заинтересовалась мама.

— Он меня когда-нибудь доведёт до ручки. Я ща, — с трудом протолкнувшись через плотное скопление спин, Пылаева пробралась к громоздким музыкальным инструментам, за которыми копошились ребята. Матвей как раз подключал бас-гитару, Тимур проверял, исправно ли работает синтезатор, а Дина, уже готовая, нетерпеливо постукивала палочками, желая как можно скорее жахнуть по тарелкам. Но это фиг с ним, важно то, что кое-что сразу выделялось среди привычного натюрморта. — Что за незапланированный концерт? Но что важнее, почему тут моя гитара???

— Сама догадаешься? — хмыкнул Бондарев, предвкушая очередные разборки.

— Ты не посмеешь…

— Ты в этом так уверена?

— Я тебя урою.

— Ничего. Оно того стоит, — Матвей постучал по микрофону, закреплённому на стойке, проверяя работает ли звук. В следующую секунду его весёлый голос разнёсся по всему залу, сосредотачивая на себя все внимание. — Эй, ещё не устали ждать? А у нас всё готово. Осталось лишь уговорить солистку, а то она артачится. Девушки, что с ним взять. Поможете?

Недружный гул прошёлся по людским головам дрожащей волной. Присвисты и аплодисменты, сначала несмелые, быстро нарастали, превратившись в какой-то момент в единый оглушающий гул.

— Зачем? Ну зачем ты это делаешь, — прошипела злобно Пылаева.

— Хочу доказать, — невозмутимо ответил Бондарев.

— Что доказать?

— Что ты сама этого хочешь.